Разлогов подошел к багажнику и потянул ручку.
- Поможете мне? – Нина словно боялась, что он откажет.
- Вы думали, что я оставлю вас с коробками на улице?
В лифте они стояли лицом друг к другу. Нина старательно держала осанку, соблюдая разделяющие их несколько сантиметров пространства, как рубеж обороны. Разлогов смотрел на нее, а она стояла, опустив глаза. Потом подняла руку и поправила платок, дотронулась до волос, до щеки.
Разлогов чувствовал ее волнение. Он смотрел на ее залитое светом скуластое лицо, на поблескивающую серебряными нитями седину, и морщины, мелкие и подвижные, которые нисколько не портили его. Лицо было прекрасным. Оно не казалось молодым или свежим, но олицетворяло зрелую красоту, зрелые чувства, зрелую страсть. Разлогову безумно захотелось увидеть, как оно меняется, как темные глаза наполняются желанием и прячут его под смуглыми веками, как дрожат губы и рот растягивается до неприличия, выпуская из глотки стон.
Она вставила ключ в массивную дверь и повернулась.
- Могу предложить вам чай. Если вы не очень торопитесь, конечно. – Нина посмотрела ему в глаза и тихо добавила. – Без глупостей, пожалуйста.
Открыв дверь, она прошла вперед и показала, куда поставить коробки.
- Не разувайтесь. Идите так.
Он поставил коробки и вернулся в прихожую.
Одну за другой она расстегнула пуговицы пальто, обыденно, опустив голову, но он увидел в этом начало разоблачения.
- Позвольте?
- Спасибо, - она повернулась спиной, освободила плечи, потянула руку, потом другую, взяла у него пальто и повесила на вешалку.
На ней было длинное коричневое платье, отделанное на груди и рукавах кружевом. Нина оправила его, потянула с боков, на бедрах. Спереди ее талия выглядела довольно узкой, но сбоку выделялся небольшой живот, округляющийся внизу, какой обычно бывает у рожавших женщин.
Она подняла руку и поправила волосы. Из-под локтя выглянула большая, обведенная контуром лифчика грудь. Нина вытянула подбородок и посмотрела в зеркало, потом села на кушетку, положила ногу на ногу и стянула сапог. Округлость бедра, колена и полной голени перетекла в изгиб стопы с изуродованным тесной обувью большим пальцем. Она исполняла привычный ритуал, молча, не стесняясь своего гостя.
Разлогов смотрел на нее, не отводя глаз. Он стоял под бра и своей тенью обнимал ее полные плечи. Она ласкалась в теплом луче его взгляда, подставляя ему свой скуластый профиль. Разувшись, быстро встала, едва не дотронувшись до Разлогова, полная грудь колыхнулась под черным кружевом. Нина пошла в комнату, пригласив за собой жестом руки.
- С кем вы живете? – спросил он.
- Одна. Дети выросли, у них свои семьи, - повернулась и ушла на кухню.
Ее движение сопровождалось шорохом, Разлогов подумал, что шуршит платье. Послышалось бряканье посуды.