— Не сердись на него. Я попросила его подвезти меня, сказала, что это вопрос жизни и смерти.
— Какова бы ни была причина, он сделал ошибку, и он уволен.
Сочтя эту тему закрытой, Дэмьен наклонился и сдернул непромокаемый брезент, покрывавший пол. Тэсс наклонилась рядом, ее нога слегка заныла от этого движения. Он посмотрел на нее.
— Полы великолепны.
Когда до Тэсс дошел смысл ранее сказанного, ее бросило в жар, несмотря на то, что по спине пробежал холодок. Однако она не подала виду и легким игривым голосом спросила:
— Ты ведь не собираешься увольнять его, да?
Взгляд его синих глаз смягчился, и он слегка пожал плечами:
— Нет. Но следовало бы.
— Спасибо. — Она присела.
Дэмьен прошел и опустился на корточки среди тканей, ведер и краски. Он казался слишком красивым и безупречным на фоне всего этого.
— Ты только не исчезай больше, Тэсс. Я просил тебя оставаться в...
— Пожалуйста, Дэмьен, — она предостерегающе подняла руку, чтобы не дать ему договорить. — Я не твоя пленница, а ты не мой господин.
— Речь не о том, чтобы держать тебя в заточении.
— О чем же тогда?
— О твоей безопасности, черт возьми!
Она вздохнула:
— Это был один несчастный случай. Этого не произойдет снова.
Его глаза зажглись.
— Правильно, этого не произойдет, потому что ты возвращаешься со мной.
— Нет, — сказала она твердо.
— Нет?
Он выглядел настолько потрясенным, настолько раздраженным, она не могла не рассмеяться.
— Знаю, тебе неприятно это слышать, — произнесла она, слегка успокоившись. — Уверена, что ты не часто слышишь подобное.
— Тэсс...
— Мне тут нравится. Я чувствую себя комфортно в этом доме.
— То есть в моем доме тебе не комфортно? — нахмурясь, спросил он.
Она вздохнула. Неужели он ничего не понял?
— Дэмьен, я не могу оставаться там... с тобой.
Он иронично усмехнулся:
— Боишься того, что было вчера вечером?
— Откровенно говоря, да.
Он взял ее за руку, потом наклонился и прикоснулся губами к ладони.
— Милая, не имеет значения, где мы. В том доме или в этом.
— Значит, зачем противиться? Ты это хочешь сказать?
Она ощутила его горячее дыхание на запястье и почувствовала себя слабой. Определенно, он все еще помнил, какие места у нее самые чувствительные.
— Почему бы не дать себе волю, Тэсс?
— Я уже сделала это однажды, и все оказалось... оказалось не таким, как мне представлялось.
Он свел брови:
— О чем ты говоришь? О себе и Генри?
Она кивнула.
— Хочешь рассказать мне, что случилось?
— А тебе надо знать об этом, чтобы использовать все против меня?
Он ничего не сказал. Не согласился и не возразил.
Она выдернула руку и покачала головой:
— Я права, да? В тебе есть нечто, что заставляет причинить мне боль?