Оказывается, даже не любя, можно сходить с ума от тревоги.
Врач не нашёл у Руслана ничего серьёзного, кроме обычной простуды и переутомления. Но тем не менее оставил целый список с назначениями — жаропонижающее, витамины… Надо сбегать в аптеку.
Проводив доктора, я сделала Руслану чаю с мёдом, а сама пошла за лекарствами.
Когда я вернулась, он уже спал. Я села рядом и погладила его по волосам.
Я малодушно радовалась этой задержке. Если бы не она, мне пришлось бы говорить с Русланом уже сейчас. А так была причина тянуть, и я тянула… Не бросать же его больного, правда?
Тьма внутри тоже жмурилась от удовольствия, наслаждаясь последними днями с человеком, который меня любил.
Руслан болел целую неделю, и я была рядом с ним. Мы уже не ходили в институт — пришло время для активного написания дипломов, но, по правде говоря, активностью пока и не пахло. Я вяло набирала необходимый материал в интернете, а Руслан просто спал целыми днями, либо что-то рисовал простым карандашом в маленьком блокноте. Он называл его эскизником.
В один из вечеров, когда он рисовал, я сидела рядом в кресле и читала книгу. Но никак не могла сосредоточиться — всё время думала о том, что Руслан вот-вот выздоровеет окончательно, и мне придётся озвучить ему своё решение.
«Не надо, — шептала тьма внутри меня. — Не озвучивай. Он ведь счастлив с тобой. Зачем лишать его этого счастья?»
«Оно фальшиво».
«Вспомни себя. Ты радовалась любому счастью. Даже фальшивому…»
Я качала головой и хмурилась. Я… да, радовалась. Именно поэтому я и не хочу, чтобы вместо поиска настоящего счастья Руслан жил счастьем фальшивым.
— Вера?
Я подняла голову от книги, которую давно уже не читала.
— Ты когда-нибудь расскажешь мне… о {нём}?
Я на секунду замерла, а после покачала головой.
— Нет.
— Почему?
— Это не имеет значения.
Руслан вздохнул, и я вдруг заметила на его лице обиду.
— Я просто… хотел бы знать, кого ты любишь.
— Для чего? — спросила я мягко. — Чтобы сравнивать?
— Нет, — ответил он быстро, но потом исправился: — Не знаю. Я пытаюсь понять…
Он замолчал. Но мне и не нужно было продолжение.
«Я пытаюсь понять, почему {он}, а не я».
Вечная история. Я тоже когда-то пыталась понять, почему не я.
Но это примерно как пытаться понять, почему дует ветер. Можно прочитать кучу умных слов, но так и не понять в итоге, почему.
Дело ведь не в словах…
Любовь — она либо есть, либо её нет. Всё остальное не имеет значения.
— Руслан… — Я села рядом с ним на постель и взяла его за руку. Пора. — Я хотела поговорить с тобой. Я…
Он грустно улыбнулся.
— Ты хочешь уйти. Да?
В груди так заболело, будто меня туда ударили.
— Да.
— Не уходи. Разве тебе плохо со мной?
— Нет. Мне хорошо.
— Вот видишь. И мне с тобой хорошо. Не уходи, Вера.
Я подняла руку и погладила его по щеке.
— Неправда. Тебе плохо. Плохо от невзаимности. От отчаяния. От надежды. Да, это именно надежда заставляет нас летать, но если она беспочвенна, мы обязательно упадём вниз. Руслан… Я хочу, чтобы ты был счастлив. Чтобы ты встретил женщину, которая полюбит тебя так же, как ты будешь любить её. Я знаю — это возможно. Только я… я здесь лишняя.
Он обнял меня и начал лихорадочно, больно целовать.
— Вера… Вера… Ангел мой…
Я остановила его и, обняв сама, прошептала в горько изогнутые губы:
— Нет, Руслан. Я не ангел. Ангел — это ты.
6
Утром следующего дня я собирала вещи под тягостное молчание.
Никогда не думала, что молчание может быть осязаемым… Оказалось — может.
Когда кажется, что оно висит в воздухе, и его можно пощупать. Когда чудится, что от него в груди вот-вот что-то лопнет. Когда хочешь заплакать, но почему-то не можешь.
Так бывает — слишком больно, чтобы плакать.
Дрожащей рукой я положила ключи на столик возле входной двери. Вздохнув, посмотрела на себя в зеркало.
Странно, мне ведь всего-то двадцать один год. А в зеркале словно старуха отражается…
— Вера…
Руслан, похожий на хмурую нахохлившуюся птицу, стоял в дверном проёме гостиной.