— Желание… — эхом повторила я, любуясь мерцающими огоньками на ёлке. — Какое желание?
— Не знаю, какое. У каждого своё желание. Ты никогда так не делала, Вера?
Я покачала головой.
— Пока бьют часы, надо загадать желание и сделать глоток шампанского. И оно обязательно сбудется.
— А-а-а, — я засмеялась. — Это типа… как там… если снежинка не растает, пока часы двенадцать бьют? Только без снежинки.
— Точно.
— Хорошо, давай загадаем.
Я согласилась, но когда мы с Русланом застыли в ожидании курантов, вдруг поняла: я не знаю, что загадывать.
Я ничего не хотела для себя, кроме {него}, но загадывать людей, как желание — это всё-таки неправильно.
И поэтому я пожелала то единственное, что могла пожелать.
{Пусть Руслан найдёт девушку, которая полюбит его по-настоящему.}
Он, улыбаясь, смотрел на меня, и мне казалось — он понимает, что именно я загадала.
Ну и пусть.
Часы пробили двенадцать раз. Начался новый год. Я не знала, что он принесёт мне — нам — но на душе было тревожно.
И мы танцевали уже молча, сжимая друг друга в объятиях и вглядываясь в глаза. Не знаю, что было в моих, а в глазах Руслана я видела то же, что и раньше.
Любовь.
А потом он наклонился и прошептал мне на ухо:
{— Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.*}
(*Стихи Сергея Есенина.)
Я рвано выдохнула и, подавшись вперёд, поцеловала его в губы.
…Наверху кто-то громко смеялся и танцевал под быструю и радостную музыку. А я смотрела, как падает снег в темноте за окном. Мы с Русланом забыли зашторить окна, и теперь ночь вглядывалась в них… и в нас.
Смотрела я и на наши тени, которые двигались на потолке, танцуя самый древний из танцев. В детстве я боялась теней. Они казались мне похожими на чудовищ.
Разве можно не гореть, когда человек, которому ты нужен, сгорает от нежности и страсти?
И я сгорала. Сгорала вместе с ним.
Этот огонь сжёг все ненужные мысли. Не осталось ничего, кроме нас самих и снежной, вьюжной ночи за окном.
Руслан начал работать над картинами для выставки сразу после Нового года. Вместо того, чтобы писать диплом, он целыми днями сидел и рисовал.
Я думала, он будет изображать на своих картинах Рай и Ад, но Руслан решил иначе.
— Земное — это ведь люди, Вера. А всё остальное — небесное.
— Даже демоны? — я лукаво улыбнулась и тряхнула волосами-змеями. Он улыбнулся в ответ.
— Я не верю в демонов.
— Почему?
— Зачем нужны демоны, если есть люди?
5
В один из дней зимних каникул мы отправились на каток. Я сопротивлялась, уверяя Руслана, что обязательно упаду и сломаю себе ногу или шею, но он закончил мои препирательства, сказав со спокойной уверенностью:
— Я буду тебя держать.
Держать меня у него получалось всегда, с самого начала, и я поняла, что не имею права отказываться. Слишком он много рисовал в последние дни — нужно было развеяться.
Поэтому я покорно позволила увести себя на каток, надела коньки и вышла на лёд.
Да… совсем не то, что ролики. Хотя я уже почти забыла, что такое ролики, последний раз каталась лет десять назад.
Несколько раз я действительно пыталась упасть, но Руслан меня удерживал, как и обещал. Но в один прекрасный момент мы всё же грохнулись. Причём оба — я, вцепившись в Руслана, увлекла за собой и его.
Вначале было больно. Потом — только смешно.