― Я бы предложила ещё вчера, но ты буквально валилась с ног от усталости.
Она привела меня в небольшую комнатку для умывания. Горячий пар поднимался над медной ванной, стоявшей в центре.
Я не заметила в таверне ни горничных, ни каких-либо других слуг. Должно быть, хозяйка всё организовала сама.
― Спасибо, ― развернулась я к ней, пока она не ушла. ― Я очень вам благодарна.
― Не за что, ― она протянула руку и сжала мою ладонь. ― Как закончишь, выпьем немного чаю, ― и чуть тише добавила: ― Я специально храню запас хороших трав для моих редких гостий. Как ты на это смотришь?
― Звучит… замечательно.
― Всё, оставляю тебя. Пока ты купаешься, я успею всё подготовить.
Я опустила руку в ванну, проверяя воду. Ах, это был восхитительный жар! Я даже не думала, что смогу позволить себе такую роскошь в Дрейгане. Мне казалось, что даже если вдруг мне выпадет шанс помыться в ванне, то вода будет холодной и нужно будет держаться настороже.
Я бросила взгляд на дверь, нахмурившись. Возможно, не все дрейганцы такие ужасные, как я думала.
***
― Это самая опасная часть нашего путешествия, ― объявил Риз, когда мы остановились перед Звёздным морем. Только он и я ― впервые с тех пор, как покинули Солет. Рыцари скоро нас догонят, но Риз решил привести меня сюда пораньше, чтобы я полностью осознала предстоящие трудности.
День был ясным и солнечным. На бледно-голубом небе не было ни облачка, но впереди простирался подозрительный сгусток тьмы. В отличие от тумана, который был в Разломе, он был похож не на грозовую тучу, а на завесу ночи, не пропускающую солнечные лучи. По одну её сторону ― утро, по другую ― полночь. Словно граница между двух миров, она выглядела даже более зловещей, чем Разлом.
Что находилось за ней, разглядеть было невозможно. Наши глаза привыкли к свету и не могли различить детали по ту сторону завесы.
― Над водой царит вечная ночь, ― продолжил Риз, ― и переправа занимает почти неделю.
Волны разбивались о песчаный пляж, обманчиво мягкие. Рядом находился причал. Половина его растворялась в ночи. Лодка с вёслами, привязанная к самому краю, была почти неразличима в темноте.
― Если море так опасно, зачем вообще через него ходят корабли?
― В Талбин нужно привозить продовольствие, ― пояснил Риз. ― Ещё сто лет назад это был огромный город, заполненный людьми, путешествующими из Дрейгана в Ренову или наоборот. Когда был создан Разлом, проклятье распространилось на море, но людям, живущим здесь, тоже нужно что-то есть.
…Некоторое время они пытались жить за счёт собственного производства. Засеивали поля, разводили скот. Но от Разлома шли несчастья, и местные пострадали в первую очередь. Животные умирали, когда съедали заражённые крупы и овощи. В Ренову пути не было, поэтому им не осталось иного выбора, кроме как пересечь море.
Я внимательно смотрела на него, заметив, с какой горечью он всё это говорил ― словно эта история касалась его лично.
― Ты много знаешь о Дрейгане.
Он посмотрел на меня.
― Я провёл здесь большую часть своей жизни, Амалия.
― О, понимаю, ― вздохнула. ― Я здесь меньше суток, а по ощущениям уже на год постарела. Как ты справлялся годами, Риз?
― Как местные справляются сто с лишним лет? ― тихо спросил он.
Я снова подняла на него взгляд.
― Ты сочувствуешь им, ― в моём голосе прозвучали обвинительные нотки.
Он медленно кивнул.
― Что бы ни случилось в прошлом, эти люди не виноваты, Амалия. Они этого не заслужили.
Я задумалась над его словами, невольно вспомнив доброту хозяйки таверны.
― Ты добра и открыта людям, ― тихо продолжил Риз, глядя на завесу ночи. ― Это с самого начала привлекло меня в тебе. Пожалуйста, умоляю тебя, что бы ты ни узнала о дрейганской королевской семьи, какими бы непростительными не были их поступки, не позволяй этому ожесточить твоё сердце.
Потрясённая, я смотрела на него распахнутыми глазами.
― Риз, ― слабо прошептала я, напуганная серьёзностью его тона. ― Это прозвучало как комплимент. Ты хорошо себя чувствуешь?
― Пообещай мне, ― он развернулся ко мне и мягко обхватил плечи, глядя прямо в глаза. ― Что бы ни случилось за следующие несколько недель, не дай свету внутри тебя погаснуть.
Я нахмурилась. Для него это были не просто слова.
― Обещаю, ― тихо ответила я, ― что меня ничто не озлобит.
Он закрыл глаза, кивая.