— Андри! Держись крепче! — кричал мне Генри, что догонял нас с Мадам Рэд. — Впереди много оврагов!
— Я всегда держусь крепко! — со смехом отозвалась я, мчась по дороге и обходя все возможные препятствия. — Я в седле едва ли не с младенчества, Генри!
— Знаю! И это мне в тебе нравится, Андри! А теперь догони! — юноша стал гнать своего коня вперёд и уходить в сторон более цветущей поляны, недалеко от милого лесочка.
— Кажется, он тебя заманивает, моя дорогая! — засмеялась тепло и звонко Мадам Рэд.
— И это заметно! — с усмешкой ответила я, нагоняя старого друга.
— Знаешь, дорогая, а езжай за ним! Вы с ним так давно не виделись! Потом догоните меня!
— Но, Мадам Рэд, Вам вовсе не обязательно…
— Девочка моя, он твой единственный друг, не считая меня. Потом вы сможете догнать меня. У нас же целый день впереди.
— Что же, хорошо… Вы правы.
— Вот и замечательно! Приятного времяпровождения вам обоим!
Женщина тепло и ласково мне подмигнула, позволяя догнать Генри, который уже ждал меня на поляне.
Сам же мой друг детства уже давно слез с лошади и сидел на полянке.
Честно сказать, он вырос и стал очень симпатичным мальчиком, будущим юношей. Трудно даже было поверить, что ему шестнадцать лет, и он до сих пор был моим другом.
Прогнозы Себастьяна порадовали меня. Ведь я так не хотела бы видеть Генри, этого чудного мальчишку, который всегда защищал меня, хоть и любил соперничать в играх, как предателя.
Я до сих пор помню, как часто мы в детстве проводили много времени вместе.
Мои родители в шутку даже говорили, что было бы просто замечательно для них видеть в будущем этого хорошего и доброго мальчика в качестве их зятя и моего мужа.
На подобное высказывание я, конечно же, дулась и смущённо краснела. Ведь в каждой шутке, как говорят, есть доля правды.
Проблема только в том, что Генри я всегда считала для себя скорее старшим братом и очень близким другом, на которого я могла положиться.
Сейчас же у меня… Смешанные чувства. Да, как муж и продолжатель наших семей он был бы великолепным кандидатом.
Но только злосчастная ночь… Не давала мне забыть о той боли…
И… Даже если я на секунду представлю, что мы с Генри, взрослые, в одной постели, как к моему горлу подступает ком, а в низу живота на краткий миг проскакивает та самая неприятная боль.
Вряд ли даже спустя несколько лет мне удастся забыть об этом и подпустить к себе кого-нибудь настолько близко.
И чего греха таить, лгать Генри я тоже не желала. Не желала, чтобы он был несчастен из-за того, что его возможная любовь и чувства могут оказаться вовсе безответны.
Пусть сама я уже мало верила в настоящую любовь, но мой друг наверняка по-прежнему верит и мечтает встретить её однажды.
Когда же я догнала своего друга, то слезая с лошади, потрепала его волосы:
— Вот любишь же ты убегать от меня так неожиданно, Генри.
— А ты любишь по-прежнему меня догонять, малышка Андри, — он тепло улыбнулся мне в ответ.
— Опять малышка, — я со вздохом и улыбкой закатила глаза. — То, что ты старше меня на два года, ещё ничего не значит, Генри.
— Прости-прости, это уже привычка, — весело и виновато отвечал мой друг, улыбаясь, как настоящий искренний ангел.
— Так уж и быть, на этот раз ты прощён, — усмехнулась я, присев рядом с ним на полянке и расслабленно выдохнув.
— О, я благодарю, — юноша с улыбкой потянулся и улёгся на траву и полевые цветы.