И злилась.
— А чего он тут орет?
— Говорит, будет ходить по городу и упреждать! Через месяц расступится море, и выйдут из него морские гады....
— ...и пожрут они неверующих! И только тот, кто впустит в сердце свое Альдоная, тот спасен будет! — донеслось с улицы.
— Чего ему на центральной площади не проповедуется?
— Да кто его там слушать-то будет? Градоправитель и вовсе выпороть пригрозил, вот он и шляется, ищет, где народу больше... а тут-то много!
Лиля представила, как этот паразитский проповедник будет приходить к ним под окна.
Народу много?
То-то и оно, что много!
Они же и на вынос торгуют. Постучался в окошко, да и получил себе покушать. Даже с ценой посуды все одно выгодно выходило. А иные хозяйки и со своей тарой приходили. Мало ли у кого какая беда, бывает так, что баба и сготовить ничего не может. Примерно раз в месяц, кстати, у любой женщины все из рук валится.
Так что очередь не переводилась. Они б и рады ее не создавать, да кухня не всегда справлялась. Горшочкам же не прикажешь действовать втрое быстрее? Пока протомятся, пока положенное время на углях постоят — вот и соберется человек десять. Правда, без спора, без драки. Кто в трактире рюмочку выпьет, кто с соседкой поболтает — драк не случалось. И то — стражники бдили.
Понятно, что проповедника сюда принесли черти.
Мальдоная, с учетом географии.
Ну, заяц — погоди!
— ... каждый, кто откажется, сгинет в геене огненной, и гореть там будет до скончания дней, и Мальдоная ему будет на голову ногой наступать...
Ага, можно подумать — она дура?
Ногой, да на горящую голову? Радикальный метод пожаротушения....
Лиля криво усмехнулась, подхватила с полки тяжелый медный половник, спрятала его за спину, и огляделась вокруг.
О! Колбаска!
Домашняя, натуральная, а пахнет так...
Похудеешь тут после родов, как же! С такими продуктами!
Лиля цапнула колбасу — и вылетела за дверь.
Проповедник был сед, худ, просушен ветрами и выглядел отъявленным прохвостом. Лиля невольно вспомнила Ходжу Насреддина.
Там какого-то мудреца обрили, и всем сразу стало ясно — жулик и вор. Просто его хорошо борода и шевелюра маскировали.
Ну так этого — тоже.
И балахон такой... выразительно грязный и драный, и вши копошатся... Лиля поежилась, но решила не отступать.
Проповедник как раз стоял к ней боком, и разглагольствовал перед покупателями. Ну, сам напросился.
Опытным взглядом Лиля выцепила вдову стекольщика, одну знакомую тетку с рыбного рынка, двух стражников, нищего...
Проповедник, ты попал.
Или попадешь сейчас...
На минуту мужчина замолчал. Дух перевести. Не все ж время так орать, горло не казенное! И Лиля тут же воспользовалась моментом.
— Господин, вы откушать не соизволите?
Проповедник повернулся.
Понятно же, мужик! На слово «кушать» они автоматически разворачиваются. Рефлекторно.
Колбаса пахла.
— Ты, дщерь Альдонаева...
Перехватить инициативу Лиля не позволила.
— Я, а то кто ж! Все мы дети Альдоная, господин, — колбасу она пихнула в руку мужчине.
А пусть отвлечется. Чтобы не сразу осознал подставу.
— А... — колбаса вызвала у оппонента неконтролируемое слюноотделение. Точно. Вот тут он и попался. Очередь настороженно так замерла, глядя на разворачивающееся зрелище. Замерли и сопровождающие пророка. На нападение они бы ответили, но если их духовного лидера колбасой прикармливают? Вроде ничего страшного в этом и нет? И колбаса пахнет... может, и им чего перепадет? А еще беседа. Худо в этом веке с телевизором, тут на что угодно бросаться будешь!
— Господин, а вы вот, рассказывали про конец света?
-Да!
— И скоро это произойдет?
-Да.
— А вы вот так все-все и знаете?
Проповедник покосился на глупую бабу. Но колбаса безмолвно взывала к его доброте. А вдруг и еще чего дадут? Тоже дело...
— Вижу я, дитя Альдонаево, все, что произойдет...
— И вскорости — и потом? Да? — еще глупее округлила глаза Лиля.
— Вижу! И горестно мне...
— Потому что шарлатан ты! И прохвост! — рявкнула Лиля, выхватывая боевой половник. И с треском прикладывая его к оппоненту. — Был бы... ты пророк... так знал... бы, что... те(&... поколотят! И... драпал бы... отсюда... без оглядки!
Лиля то и дело прерывала свою речь для очередного удара.