Гермиона первой вышла из коттеджа на поляну, оглядываясь на стоящего в дверях своего волшебника, своего вампира, своего будущего мужа; она потерла большим пальцем внутреннюю сторону левого безымянного пальца, ощущая прохладу кольца из розового золота, которое недавно появилось на нем. Это кольцо было фамильной драгоценностью Антонина — его отец когда-то подарил его матери. Кольцо украшал гранат с огранкой «груша», напоминающий идеально застывшую каплю крови.
Была только луна и свечение их палочек, теперь с использованием магии у Антонина не было проблем; они погасили в коттедже лампы и задули все свечи, чтобы ничто не мешало любоваться чистым ночным звездным небом над Озерным краем.
Антонин сделал глубокий прерывистый вдох, прищурившись бросил взгляд на закругленный дверной косяк, словно хотел убедиться, что охранные чары Министерства действительно исчезли. Он по-прежнему не двигался.
Лишь после того как Гермиона протянула руку, он сжал ее своей и сделал свой первый за три года шаг за пределы крошечного каменного домика, в котором она влюбилась в него.
Они прошли чуть дальше по поляне, а затем отменили заклинания люмоса. В этот момент Антонин поднял взгляд и ахнул, сжимая ее руку еще крепче, совершенно ошеломленный видом миллиона сверкающих белых точек, полумесяца, улыбающегося им обоим сверху вниз.
Через это прикосновение Гермиона ощущала его трепещущий восторг.
Словно отзываясь его эмоциям, она протянула другую руку и коснулась его бородатой щеки.
Гермиона поддалась его неистовому порыву, когда Антонин, обхватив ее лицо, прильнул к ней губами в их, в каком-то смысле, первом, таком романтичном поцелуе под созвездиями — Большой Медведицы, Кассиопеи и Ориона. И она никогда не забудет этот момент.
Этот свет не был дневным.