— Где?
— Копингбранг.
Деревня неподалеку.
— Надеюсь, она будет кричать, — рассмеялся солдат.
Дарклинг взмахнул рукой, и глаза фьерданца застыли, слепо уставившись в небо.
Копингбранг — небольшая рыбацкая деревушка на берегу реки. Сорок пять лет назад она без сопротивления сдалась фьерданцам, затем снова перешла под равкианский флаг, после чего присоединилась к Новоравке. Люди там жили не плохие, просто слишком слабые, чтобы протестовать и сражаться. Население насчитывало около двухсот человек.
Первое, что увидел Дарклинг, добравшись до Копингбранга, – огромный столб, вбитый посреди площади, и привязанную к нему бесчувственную девушку. Вокруг столпились солдаты, скандирующие: «Häxa!». Копингбранг, вместе с почти всеми жителями, был уничтожен ужасными безликими монстрами.
В некоторых версиях сказка о Det Vita Offret заканчивалась тем, что белую деву уносил на руках бог смерти.
***
Дарклинг унес ее прочь от места резни. Где-то через час Алина пришла в себя, и какое-то время они просто молчали.
Наконец Дарклинг нашел голос.
— Что случилось?
Алина молчала.
— Скажи мне.
— Я использовала разрез, — выдохнула она.
— Что было дальше?
— Отпусти меня.
— Что было дальше?
— Отпусти меня, Александр.
Он подчинился, и, как только ноги Алины коснулись земли, она отшатнулась. Дарклинг не мог отвести взгляда от порезов на ее запястьях, оставленных кандалами, и темная часть его души требовала больше крови.
— Что случилось, Алина? Как ты попала в плен?
Она прикусила губу и уставилась в снег. И тогда он все понял.
— …Ты позволила схватить себя.
Алина молча растирала запястье. Дарклинг почувствовал укол страха. Он многое ненавидел в Алине, но она была его неотъемлемой частью, и он не позволит ей даже думать о самоубийстве. Он не даст ей уйти.
— Объяснись.
Алина подняла глаза. Шел легкий снег, и каждая снежинка сияла на ярком полуденном солнце. На мгновение они засмотрелись на это зрелище.
— Однажды ты спросил меня, где я храню Мала.
Страх сменился яростью: конечно, она готова была бросить его ради чего-то столь несущественного.
— И что?
Алина плотнее закуталась в пальто и медленно зашагала вперед, оставляя за собой следы на снегу, которые тут же слизывал ветер.
— Я храню Мала в сердце, потому что именно туда я вонзила кинжал, чтобы стать тебе равной. Мал у меня под ногтями, потому что я держала его, когда он умирал. Мал у меня в костях, потому что его убийство лежит на моей совести. Мал везде во мне, Александр. И есть только один способ избавиться от этого груза.