Меня это вовсе не будет смущать.
Я, может быть, даже не буду кричать.
Темнота окутывала тело и разум. Мрак затмевал сознание. Ей казалось, что она провалилась в бездну. Стерта с лица земли. Глаза натыкались на густую всепоглощающую черноту, а плоть онемела, словно отмерла.
Я мертва? И теперь в чистилище?
Она попробовала пошевелить конечностями. На руках и ногах звякнули наручники – узнала на ощупь. Цепи от них тянулись к трубе, которая наглухо крепилась к стене. Прощупывая поверхность за спиной, догадалась, что та, скорее всего, из бетона. Видимо, подвал.
Скрип открываемой двери насторожил ее. Она сгруппировалась и встала в воинственную стойку. Сделала грозный вид. Надеясь, что враг, кто бы то ни был, остановится, увидев ее настрой, и даст хотя бы высказаться. А тут уж героиня волшебного мира покажет себя во всей красе.
— Думала, война закончилась, Грейнджер? — знакомый язвительный голос ударил ее под дых, выбив из легких весь воздух. — Для тебя – нет. Твоя война начинается здесь и сейчас.
Керосиновая лампа в руке пришедшего высветила призрачно-бледную кожу, белесые волосы и сияющие нездоровым блеском глаза. Пугающий отблеск серебристых радужек заставил ее поежиться и замереть.
— Малфой?
Ее удивление граничило со страхом, лишая голос твердости: он треснул и надломился, словно ветка под тяжестью снега. Гермионе стало не по себе от собственной малодушной реакции на печально известного слизеринца.
Это ведь Драко Малфой. Сквернословный гад, не более. Он не опасен.
Просто трепло. Жалкий мудозвон, и все.
Но вопреки доводам разума внутреннее чутье вовсю било тревогу. Тело начало сводить судорогой от паники. Гермиона старательно пыталась сделать вид, что все в порядке: они всего лишь проводят типичную проверку в Министерстве. Бывший заключенный номер триста тридцать три пришел на очередное заседание комиссии. Он по обычаю отметится в отсутствии нарушений и уйдет восвояси.
В дом из стекла…
— Где я? — потребовала Гермиона, прочистив горло и выпрямившись, как струна.
Он молча смотрел на нее со злорадной ухмылкой. Жутко. Испытывал ее терпение или насмехался? Выжидал.
— Какого черта здесь происходит, Малфой? — храбрилась она, откидывая налипшие на лицо пряди. — Я жду объяснений.
— Тебе не ясно? Ты же умная, вроде, — он поставил на пол лампу, слабо освещающую голое квадратное помещение без окон. Придвинул ближе деревянный стол, что стоял неподалеку.
Драко медленно, словно крадущийся хищник, подошел к Гермионе вплотную и грубо прижал ее к холодящей кожу стене. Она опешила от его наглости.
— Теперь ты – моя собственность. Я буду делать с тобой, что хочу, — он склонился над ней и прошептал в самое ухо. — Такое объяснение тебя устроит?
— Ты спятил? — выпалила она, ощущая запоздалую злость.
Дрожь негодования била тело. Волосы встали дыбом, и она почувствовала себя беспомощным шипящим котенком, загнанным в угол.
— Бедная-бедная пташка, — тихо напел он, растягивая слова, и захватил ее запястья в тиски. — Наивная и такая неосмотрительная, ай-ай-ай, — с наигранным сожалением цокнул Драко. — Совсем не смотрит по сторонам. Как же легко тебя поймать.
Он обрушился на нее неожиданно, завалив на небольшой стол: Гермиона истошно закричала и задрыгала ногами, отпинываясь от нападающего. Драко подмял ее под себя и повернул на живот, придавив телом к деревянной поверхности.
— Успокойся, блять, — скомандовал он, грозясь раздавить ее своим весом. — Тебе никуда от меня не деться.
Она затихла, пытаясь выровнять дыхание.
— Постой, Малфой!
Гермиона собрала последние крупицы самообладания и выдавила из себя почти ровную речь: