— Так что, если бы это был Кристиан, который предлагал секс за оценку, ты бы это сделал?
Ратледж бросил на него странный взгляд.
— Нет.
Узел в животе Шона разжался.
— Почему бы и нет?
— Потому что я не хочу его трахать, — грубо сказал Ратледж. По какой—то причине он начал выглядеть раздраженным. — Находить кого—то физически привлекательным — это не то же самое, что хотеть его.
— Так что же ты имел в виду, когда сказал, что я в твоем вкусе?
Ратледж молчал так долго, что Шон начал думать, что он вообще не собирается отвечать.
В его голосе был оттенок самоиронии, когда он заговорил:
— Все это очень банально. Когда я учился в школе, я был стереотипным непопулярным ботаником.
— Правда?
Глядя на этого самоуверенного, высокомерного человека, Шону было трудно поверить в это.
— Конечно, был. Я получил докторскую степень в двадцать три года, Уайатт. У меня точно не было времени, чтобы общаться с людьми.
— Это многое объясняет, — пробормотал Шон. — Дай угадаю: был популярный качок, в которого ты был влюблен, и я похож на него?
— Он совсем не похож на тебя.
— Тогда какое это имеет значение?
— Если ты перестанешь меня перебивать, ты узнаешь. — Губы Ратледжа скривились. — Он был стереотипным популярным спортсменом. Очевидно, натурал, и вел себя так, как будто он владел миром, а я хотел... Я смотрел на него и представил, как заталкиваю свой член ему в горло. Представил, как держу его и заставляю умолять, чтобы его трахнули. Заставляю гетеросексуального мальчика умолять о моем члене.
Шон сглотнул и взглянул на девочек, чтобы убедиться, что они спят.
— К чему ты клонишь?
Ратледж слегка пожал плечами, не сводя глаз с дороги.
— Красивый, натурал и недосягаемый: это в значительной степени мой тип. Если ты позволишь мне трахнуть себя, ты мне надоешь. Они мне всегда надоедают.
Шон скрестил руки на груди, внезапно почувствовав холод.
— Кто это сделал с тобой? — спросил он наконец, глядя на проезжающую местность. Темнело.
— Что?
— Кто—то облажался с тобой. — Шон повернул к нему голову. — Нездорово вступать в отношения, зная, что они обречены на провал — что ты потеряешь интерес к парню после того, как трахнешь его. И это действительно пиздец, когда в твоем типе гетеросексуальные, недосягаемые парни. Ты боишься обязательств? Или чего—то еще?
Челюсть Ратледжа была сжата так сильно, что вены на шее вздулись.
— Избавь меня от твоего псевдопсихологического анализа. Объяснение на самом деле намного проще: мне просто нравится развращать и трахать гетеросексуальных мальчиков. Меня это заводит. И прежде чем ты назовешь меня мудаком: я всегда честен с ними. Большинство би—любопытных «гетеросексуальных» парней в конечном итоге все равно хотят вернуться к своей гетеросексуальной жизни, а я не вступаю в долгосрочные отношения. Так что это беспроигрышный вариант для всех участников. Никаких условий.
— Почему бы тебе не вступать в долгосрочные отношения? Тебе тридцать три.
— И? — сказал Ратледж. — Я не тот человек, который хочет белый забор и двух с половиной детей.
Шон взглянул на Эмили и Би.
— Не знаю, — медленно сказал он. — Я всегда думал, что геи не сильно отличаются от гетеросексуальных парней и в конце концов захотят остепениться. Даже Кристиан хочет этого.