— Еще...
Ратледж отстранился от него, а затем скользкие пальцы массировали вход Шона круговыми движениями, и Шон застонал. Он плохо соображал, его тело взяло верх и пыталось насадиться на пальцы Ратледжа. Ратледж протолкнул пальцы — один, затем другой, быстро раздвигая их ножницами, прежде чем снова вытащить.
Задыхаясь, Шон ждал. Он услышал звук разрывающейся обертки от презерватива. Это должно было заставить его запаниковать — то, что вот—вот произойдет, — но он уже не нервничал. Он был таким пустым. И таким твердым.
Ратледж перевернул его на спину. Засунув подушку под бедра Шона, он устроился между его ног, его темные глаза остекленели от желания. Шон заставил себя расслабиться, когда толстая головка члена Ратледжа начала медленно растягивать его. Он почувствовал, как его растягивает, обжигает, , когда Ратледж медленно входит в него, и внутренности Шона неохотно уступают вторжению.
— Оо, — выдохнул Шон, когда Ратледж полностью оказался внутри.
Он схватил Ратледжа за руки, его бедра дрожали. Это было больно. Конечно, было больно. Ратледж глубоко вдохнул, его мышцы напряглись под пальцами Шона.
Тело Ратледжа было чертовски напряжено, как будто он боролся за контроль. Глаза Шона закрылись, рот открылся, когда он задыхался от этого жара. Он был практически насажен на член Ратледжа, удовольствие преследовало боль, когда он был растянут до предела. Он чувствовал себя таким полным, член Ратледжа был тяжелым внутри него.
Было все еще болезненно, создавая изысканную агонию, которая заставляла его член пульсировать и прижиматься к животу, протекая смазкой. Ощущение полноты было удовлетворительным так, как он не мог объяснить.
— Я в порядке, — сказал Шон, и, к его удивлению, так оно и было.
Интенсивность, чувство уязвимости делали с ним странные вещи, и он таял, и он хотел...
Ратледж начал двигаться.
Шон мог только бесполезно открывать и закрывать рот, когда странное, интенсивное удовольствие начало нарастать.