- Пап, это невыносимо, – врываясь в гостиную, решительно заявила Гермиона. – Давай, говори уже, что произошло.
- Сядь. Сядь и послушай. Просто послушай до конца, постарайся не перебивать и дай мне договорить, хорошо?
- Пап!.. – возмутилась девушка.
- Я серьезно. Обещай дослушать!
- Ладно, я обещаю, – сдалась Гермиона, опускаясь в потертое уютное кресло. – Вот я, сижу и слушаю. Ну?
- Тебе скоро семнадцать. В магическом мире это возраст совершеннолетия, с которого ты становишься полноценным членом волшебного общества. Тебе не требуется опека, ты вправе распоряжаться своим имуществом, заключать сделки, вступать в наследство и нести ответственность по обязательствам… – отец говорил спокойно, но его руки, сцепленные в замок, нервно сжимались и разжимались, выдавая напряжение.
- Спасибо, пап, за правовой ликбез, я вообще-то в курсе, но…
- Гермиона, мы, кажется, договорились, что ты дослушаешь? – слегка повысил голос мужчина. – Поверь, мне сейчас очень непросто дается этот разговор, и ты своими комментариями мне совсем не помогаешь.
Гермиона прикусила язык и покорно кивнула, демонстрируя готовность выслушать.
Мужчина помолчал, собираясь с мыслями.
- Генри – имя, которым меня назвали при рождении. Правда, фамилия моя на тот момент была Розье. Генри Розье, старший отпрыск древнего чистокровного рода Розье, владелец заводов, газет, пароходов, наследник всего и бла-бла-бла… – видя приоткрывшийся в изумлении рот дочери, мужчина предостерегающе выставил перед собой ладонь. – Я сквиб. Это выяснилось ближе к моим десяти годам, когда родители потеряли надежду дождаться стихийного выплеска магии и обратились к целителям. Наследником и старшим сыном стал мой брат Эван, а меня убрали с семейного древа, как будто меня никогда и не было, и отправили жить к магглам. Грейнджер – фамилия моих приемных родителей. Ты знаешь, рождение сквиба – страшный позор для волшебной семьи, особенно для такой, какой была моя. Так что от меня отказались решительно и бесповоротно, все следы моего существования были стерты, ну а те, кто были в курсе, вероятно, убеждены, что я умер от драконьей оспы или еще какой загадочной хвори. Я никого не встречал из волшебного мира, пока семнадцать лет назад на моем пороге не появился Эван. Он очевидно торопился, поэтому без подробностей сообщил, что у него неприятности, и попросил укрыть у нас свою дочь, пока он с ними не разберется. Однако ни через неделю, ни через месяц, ни через год он так и не объявился. Оставленный им ребенок и конверт с документами – все, что у меня было. Наводить справки я не решился. Девочку мы удочерили и вырастили, как родную. Спустя много лет, когда мне опять открылся доступ в волшебный мир, уже в качестве твоего отца, мне удалось выяснить, что Эван и его жена были убиты через несколько дней после того, как он принёс нам тебя. С семейного гобелена его имя выжжено так же, как и моё, так что о твоём существовании по-прежнему никому не известно. Но тем не менее, ты – Розье, Гермиона Александра Розье. Завещания мой брат не оставил, и, насколько мне известно, титул, родовое поместье и основное состояние перешло к нашему младшему брату – Феликсу, но Эван успел открыть на твое имя счёт в Гринготтсе, на который перевёл значительную сумму, и передал во владение одно из поместий Розье. Все документы здесь, – он кивнул на большой конверт, все еще лежащий на столе. – Чтобы вступить в свои права, тебе нужно будет по достижении семнадцатилетия придти в Гринготтс и предъявить эти пергаменты.
Гермиона молчала. Мысли в ее голове сменяли друг друга, как субтитры к фильмам на иностранном языке.
Гринготтс.
Поместье.
Прекрасно.
У нее есть поместье. И сейф в Гринготтсе.
Чудесно.
Она из чистокровной семьи, одна из священных 28.
Очаровательно.
Её вырастил дядя-сквиб и его жена, а настоящие родители погибли. Она – приемный ребенок.
Замечательно.
Её родители были приспешниками Волдеморта и Пожирателями смерти…
На этом моменте саркастические эпитеты в ее голове закончились, и нестерпимо захотелось выругаться. Гермиона бросила взгляд на отца – да плевать на все, конечно, отца!.. – и прикусила себе язык, решив, что даже в такой момент площадную брань он не оценит. А Генри тем временем продолжал сверлить взглядом ковер у ножки её кресла и нервно сжимать руки.
- Мне что-то подсказывает, что ты еще не все сказал. До моего дня рождения еще больше трех месяцев, так что должны быть причины, по которым ты решил сообщить мне об этом именно сейчас. Продолжай, – проницательно прищурилась девушка.
- За день до твоего возвращения из школы с нами связался Дамблдор. Он сообщил о последних… событиях, скажем так. Поэтому я предполагаю, что на этот раз ты немного времени проведешь дома, дорогая, а я должен рассказать тебе все.