На следующий день нас ожидал маленький праздник. Лидия Алексеевна еще вчера сообщила, что после уроков мы идем делать памятную фотографию. Мы были ужасно рады, и с утра оделись как можно лучше. Даже большинство мальчишек пришли в серых и темно с них костюмах, а девочки приоделись в черные или коричневые платится с белыми воротниками «под горло». Мы едва досидели до конца урока природоведения, где Вика Гришкова с запинками рассказывала у доски про зайцев-беляков и зайцев-русаков. Женька предложил нарисовать ей заячьи уши, что встретило дружный смех. Когда учительница отвернулась, он поднял руки и начал отчаянно махать ими, словно заячьи ушами. Вика прикусила губу.
— Кого еще из обитателей леса средней полосы, кроме зайцев, ты можешь назвать? — вздохнула Лидия Алексеевна.
— Мм… — растерялась Вика, механически подвинув тряпку. — Она, похоже, не открыла дома параграф.
— Грибников, — громко шепнул Алекс своему закадычному приятелю, но так, чтобы это слышали остальные. Послышались смешки.
— Туристов, — подмигнул Женька и довольно потер руки. Затем, потрепав волосы, он зачем-то сбил их в чубы.
— Садись, Гришкова. Четыре с большим минусом, — вздохнула Лидия Алексеевна.
— И это еще много, — протянула Юлька. Незнам подмигнул сначала Алексу, затем Машке.
— Янова! — строго пресекла ее Лидия Алексеевна.
По непонятной причине, Вику в классе не очень любили. Из-за чего, я понять не могла. Хотя возможно потому, что Вика была немного вредной и ехидной. Но та же Юлька не уступала ей во вредности, да и Маша была не подарок. Я заметила, что на демонстрации с ней были родители, как я слышала по их общению друг с другом, Влада, но не Вики. Она ему названная сестра выходит? Нет, вряд ли, особой дружбы между ними нет. Странно это все, но не буду лезть.
После урока Лидия Алексеевна повела нас счастливых во двор. Женька приплясывал по дороге, то и дело мешая Антону или рассказывая Вовке, как лучше доводить Гришкову. Мы построились в колонну по двое и, перейдя трамвайные пути, пошли в сторону Невского. В воздухе было уже морозно. Несмотря на промозглость, в серой дымке уже кружились снежинки. Студия «Фото-Арс» оказалась недалеко. Остановившись, мы с интересом стали рассматривать закрытые белые шторы и фотографии открытых автомобилей, в которых сидели улыбавшиеся люди в шляпах.
— Немецкие, — с видом знатока указал на машины Антон, — Их специально привозят оттуда.
— Постараюсь быть самой красивой, — с улыбкой протянула Маша.
— Соревнование? — подмигнула ей Лена, поправив зачем-то свой безупречный воротник.
Лучшая подруга согласно кивнула. Я усмехнулась. Эти двое про Ларису не думали, а она должна была сделать что-то стоящее, Мише обещала.
Мы набились в торжественно оформленный «предбанник», где стояла группа кресел с красными бархатными сидениями, белый полированный столик и большое зеркало в резной оправе. Ребята шумно спорили, кто и как будет стоять на фотографии. Споры закончила Лидия Алексеевна, указавшая, что строится все будут по росту.
Алексей, однако, казался немного задумчивым. Он отошел к столику и рассеянно посмотрел на занавеску. Не знаю, что на меня нашло, но я решила спросить его напрямик. Я подошла к нему и тихонько потрогала за плечо.
— А? — Алекс дернулся, забавно мотнув головой.
— Что-то случилось?
— Да так, ничего. Просто думаю об отце, — неожиданно спокойно ответил он.
— Кстати. Что произошло с твоим отцом?
— Знаешь, я сам не знаю… — вздохнул Алексей. — Мне кажется, что отца убили, — понизил он голос. — Мы ехали из Крыма на поезде, он читал какой-то журнал. Только вечером отошел, стал мне станции показывать и чай пить. Потом вышел в Ржеве и пропал.
— Вообще пропал? — спросила я. На душе было так неловко, что я вообще затеяла этот разговор.
— Нашли через несколько дней, — ответил Алекс. — Понимаешь, он ведь никогда о самоубийстве не говорил.