— На обратном пути заедем, — пообещал Брок.
Федеральное шоссе ложилось под колёса. Фары бросали подрагивающий свет на серый асфальт. Локи молчал и думал. Брок тоже думал.
Его сюзерен и в Асгарде был тем ещё говнюком с самого детства. Он искренне любил мать, побаивался отца и никогда не попадался кроме как на «безобидных» шутках. Вразнос Локи пошёл только когда речь всерьёз зашла о Золотом троне.
Этот аспект Брок собирался подкорректировать. Потому что быть тенью за троном куда выгоднее и безопаснее, чем отвечать сразу за всё и огребать и проблемы с врагами, и сложности с союзниками, и недовольство подданных.
По мнению Брока, Локи отчаянно не хватало признания. И веры в него. Не человеческой веры в бога, а веры старшего и опытного в то, что Локи многое может.
Да, конечно, был Тор, но его даже сам Брок считал полным недоумком. Учитывая соотношение возраста асов и людей, это было неудивительно. Подростки есть подростки. Все без мозгов, даже самые умные.
Как и почему Один проебался с воспитанием сыновей, Брока не интересовало. А вот как повысить Локи самооценку и привить малость адекватности, он вполне представлял. И плевать на Одина с его непомерным самомнением.
Зато с Фриггой наладить контакт просто необходимо. Из всех асов как-то повлиять на Локи могла только она.
Ну и портить отношения с главврачом никогда не с руки.
========== 14. Беседа ==========
Локи сидел в покоях матери и пил с ней ягодный отвар. С тортом.
— Есть свой резон в том, что в Асгарде так мало настоящих сладостей, — рассуждала Фригга, золотой ложечкой отламывая кусочек торта мокко и поднося ко рту. Просмаковав его, она продолжила: — Изнеженность вредна воинам. Но мы с тобой, мой возлюбленный сын, не воины, а маги. И такие лакомства нам на пользу. Твои вассалы умны.
Локи улыбнулся. Фригга великолепно орудовала мечом и копьём, а в искусстве владения парными кинжалами ей не было равных. Она и его научила. Но царица думала о себе как о маге. Что и Локи наконец-то начало наводить на новые мысли.
Например, о том, почему он так и норовит выскочить из собственной шкуры, чтобы доказать что-то тем, кого даже не уважает. Тору, например.
Считавшийся лучшим бойцом Асгарда после Всеотца, Громовержец получил по морде, бокам и прочим частям тела от всего лишь людей. Неважно, что они отличные бойцы по мидгардским меркам, неважно, что они тренируются ежедневно, неважно, что их было двое. Важно, что они люди.
И ведь никакой магии.
А Один? Да, ас, да, царь, да, маг. И что? Ну приёмный отец, так ведь не из любви же, а просто из политической необходимости. Которую он и использовать-то не сумел. Или не захотел.
Локи осознавал, что в многоходовках Всеотца ему не разобраться… если эти многоходовки вообще были. Возникали сомнения.
Вдобавок он всерьёз задумался, откуда в нём такая тяга к Золотому трону и уверенность, что он его по праву. Локи никогда не был глуп, он осознавал и свои склонности, и желания, и в нюансах отношений асов между собой и Всеотцом он начал разбираться достаточно рано — куда раньше Тора, которого вся эта «ерунда» не занимала до сих пор.
Походило на вмешательство извне, тонко зацепившееся за его страхи, обиды, досаду. За детское непонимание, почему Один больше любит Тора.
Но ведь Локи уже давно не ребёнок. Да, он не взрослый по меркам асов. Он и не ас даже. Однако и детство с его незамутнённой простотой и однозначностью давно миновало.
Зачем ему сейчас любовь Всеотца, у которого вообще с нею туго? И Тора он любит как-то странно, и Фригга для него больше залог союза с Ванахеймом. Локи что, мало искренней сердечной любви матери?
Он хочет от Одина уважения, чтобы прочие асы последовали за царём? Ну да, хочет. Но ведь Всеотец, древний как сам Асгард, вряд ли сможет уважать того, кто ещё не вошел в пору зрелости.
Он хочет, чтобы асы с ним считались? Так ведь они и сейчас считаются. Даже Тор. После того как вассалы Локи намяли царевичу бока так, что тот неделю ходил с синяками, и к самому Локи во дворце стали относиться несколько иначе. С опаской. Ведь если таковы вассалы, то каков сюзерен?
Фригга тем временем приступила к кусочку йогуртового торта с голубикой. Она пробовала каждый кусочек по чуть-чуть, знакомясь, и пока не столкнулась с невкусным.
— Этот мальчик с артефактным протезом… — начала она. — Ты правильно сделал, что его привёл. Интересная практика в целительстве, в менталистике и в сострадании.