Локи пригляделся к нему, совсем краем коснулся сознания, считывая поверхностные эмоции, и его мороз продрал по коже от того, насколько одинок оказался Барнс. Вся его семья умерла, не оставив потомства.
— А доблестный Капитан? — спросил Локи.
Барнс пожал плечами.
— Я давно не тот человек, которого он помнит. Не хочу его разочаровывать.
— Он… тоскует, — Локи на мгновение замялся, подбирая слово, чего с ним не случалось уже очень давно.
— У него есть новые друзья, — ответил Барнс. — Романова, Старк, хрен этот с крыльями… Не знаю. Может быть, когда-нибудь, но точно не сейчас. Стив в курсе, что я жив, — и будет с него.
Булки они доели в молчании, но Локи не удержался, чтобы не спросить:
— Тебе действительно нравится Хела?
— Конечно! — тут же оживился Барнс. — Такая женщина! Мечта всей моей жизни!
— Тебе почти сотня лет, а про Хелу ты узнал совсем недавно, — заметил Локи с усмешкой.
— Но мечтал я как раз о такой, — заявил Барнс. — Сильная, умная, опасная, красивая и чокнутая. Мы станем идеальной парой, я уверен.
— При условии, что ты выживешь, — хмыкнул Локи. — Сильная, опасная и чокнутая, ты сам сказал.
— Зато если у нас сложится, я стану твоим отчимом, — ухмыльнулся Барнс, и у Локи совершенно по-простецки отпала челюсть.
========== 29. Сильнее, чем Тора ==========
— Я знаю, — сказала Фригга Локи, пришедшему к ней на чай. Чай он принёс с собой — много разного. Перенюхав все, она выбрала чёрный с сушёной малиной. — Я всегда знала.
Локи уставился на матушку. Он не понимал, почему она ничего, совсем ничего не сделала. Фригга была лучшей целительницей разума и души во всём сущем. Она знала судьбу каждого живущего от истока до устья, едва взглянув на него. И она ничего не делала?
Она знала судьбу каждого живущего…
Локи посмотрел на неё иначе. На её плечи, не согнувшиеся под тяжестью такого знания.
— Потому что… так надо? — негромко спросил он.
— Да. Скоро, уже совсем скоро всё разрешится. Я поняла это, когда ты попросил исцелить своего волка.
Локи нахмурился, не понимая.
— Брок. Твой Брок — волк, — объяснила Фригга и отломила ложечкой кусочек прозрачного ванильного желе, в котором застыли цветы.
— Оборотень? — уточнил Локи.
— Нет, этот дар в нём ещё не проснулся, — качнула головой она. — Много, много жизней он прожил волком, а в этот раз отчего-то родился человеком. Но он всё равно волк. Большой и чёрный.
— Как Гери и Фреки? — улыбнулся Локи и только сейчас осознал, что уже очень-очень давно не видел ни волков Всеотца, ни его воронов.
— Примерно, — кивнула Фригга. — Что же до Одина… Когда я приносила ему брачную клятву, то обещала, что никогда и ни по какой причине не использую на нём свои умения.
— Как глупо! — вырвалось у Локи.
— Да, — кивнула Фригга. — Но тогда я не осознавала этого в полной мере.
— Но зачем? Один может быть ранен, отравлен… да мало ли что! — воскликнул Локи.
— Не могу тебе сказать, — покачала головой Фригга. — Не знаю. Возможно, он боялся женской магии. Ведь мы вступили в брак вскоре после заточения Хелы, а она великая волшебница. Вдобавок, уже тогда он был безумен. Этот запах…
— Мертвечины в тронном зале? — догадался Локи.
— Да. Он был слабым, почти неуловимым, но держался много-много лет. К нему привыкли, перестали замечать. Ты ведь знаешь, как бывает с запахами.
Локи кивнул. Он знал. Ещё в детстве заметил, что любой запах, который поначалу врывается в ноздри и растекается по лёгким, всё равно, приятный или отвратительный, через некоторое время словно слабеет, а после и вовсе становится незаметным.
— Матушка, я так тебя люблю! — внезапно вырвалось у него.
— И я тебя, мой драгоценный, — улыбнулась Фригга, погладив его по щеке. — Может быть, даже больше, чем Тора.