Я стояла у борта, задумчиво глядя на родной остров. К грусти примешивалась смутная, растущая с каждым ударом сердца радость. Я чувствовала, что встала на правильный путь.
Прерывисто вздохнув, я прижалась к Моррису. Он послал мне счастливую улыбку и обнял за талию.
Я знала, что больше никогда не увижу свою Коннемару.
***
Два года спустя.
Побережье Двух Океанов.
- Том, старина! Какими судьбами?
Старый моряк, смоливший пеньковую трубку, поднял изборождённое морщинами лицо и просиял, увидев старого знакомого:
- Ульвиг! Давненько я тебя не видал. Какие новости?
Высокий пират, чьё лицо было покрыто россыпью мелких татуировок, осклабился:
- Я уже второй год хожу в команде Сокола. Слыхал о таком?
Старик не спеша отложил трубку на прогнившую бочку, служившую ему сиденьем, и степенно проговорил:
- Как не слыхать. Тот самый Сокол, что ищет Призрака?
- Он самый, - важно кивнул Ульвиг, потирая разодранную в клочья мочку уха. Когда-то давно в пьяной драке ему выдернули серьгу вместе с мясом. - По мне, пусть ищет хоть Пожирателя волн(10), лишь бы сполна платил долю.
Старый Том с прищуром смотрел на собеседника. Щурился лишь один глаз - левый. На месте правого зияла пустая глазница, которую он и не думал прикрывать.
- А правду говорят про его подругу?
Ульвиг плотоядно хохотнул. Глаза его маслянисто заблестели.
- Да уж. Вроде капитан подцепил её на каком-то островке. Хотел бы я знать, где водятся такие красотки. Фигурка, голосок - прелесть, а не девчонка. Только… - пират заговорщически подмигнул приятелю и умолк.
- Только?
- Не дело нам тут трепаться, - важно сказал Ульвиг. - Пошли в “Лисицу”, там и поговорим.
- Пошли, - пожал плечами старик. - Только ты угощаешь. У меня-то в кармане одни медяки звенят.
Он с кряхтением поднялся с насиженного места и медленно последовал за приятелем.
***
Пока Ульвиг заказывал выпивку в “Пьяной лисице”, Том вспоминал всё, что ему было известно о Соколе и его подружке.
Старик видел её пару раз. Лицо, дрожа, расплывалось в памяти, но зато он хорошо помнил звонкий смех, искристые золотые глаза, сияющие каждый раз, когда она смотрела на Морриса, и длинные тёмные волосы.
А ещё она пела. Мелодичный голос поневоле воскрешал в памяти легенду о морской ведьме, завлекающей моряков своими песнями в пучину на корм подводным чудовищам. Только девушка была совсем не похожа на ведьму.
Том всегда поражался тому, как она, живя среди головорезов, не вымаралась во всей этой грязи. Наверное, в том была заслуга Сокола, который неотступно следовал за ней, оберегая от малейших невзгод. Это слегка удивляло Тома: давно знал Сокола и всегда полагал, что тот большой ценитель женщин. Красотки вились вокруг Морриса непрерывной чередой: он не делал различий между простолюдинками и знатными богатейками, если таковые встречались на его пути. Поигравшись с прелестницей пару-тройку недель, он безжалостно обрывал связь и устремлялся к следующей. Однако с этой островитянкой все вышло иначе: шёл уже второй год, как Сокол был с ней. Может, он действительно влюбился? Подумав об этом, Том искренне порадовался за девушку: почему-то одно лишь воспоминание о ней веяло мягким, уютным теплом.
Тем временем Ульвиг опрокинул остатки лэя из глиняной кружки и удовлетворенно рыгнул:
- Эх, хорошо! Сюда бы ещё красивую бабу и хорошую песню!