- В самом деле, я думаю, что стража посчитает причину вызова слишком незначительной, и меня могут самого оштрафовать. Нет, госпожа, мальчишке, конечно, давно пора в зиндан, но всё же… О Солнцеликий, да как вообще можно было подумать, что я кормлю постояльцев гнильём…
Девушка с любопытством глядела на него, время от времени бросая мимолётные взгляды на Дарсана и хмуря лоб. Видно было, что её мучили сомнения.
Юноша вновь обессиленно привалился к пыльной стене, ощущая сквозь прорехи лохмотьев горячую от солнца поверхность. Гнев исчез так же быстро, как появился, и он был готов безмолвно принять любой удар хлыста судьбы.
Тем временем, улучив момент, когда караванщик сделает паузу в своих бормотаниях, девушка ловко сунула ему в руку что-то, ярко сверкнувшее на солнце. Старик уставился на ладонь. Сквозь недоумение на его лице медленно проступила алчность, и он воскликнул:
- Золотой альвэннар(24)! Каэрре-хэннум, вы слишком щедры!
- Тс-с-с, - девушка приложила к губам тонкий пальчик. - Давайте не будем поднимать шума. Считайте это платой за те бесценные сведения, что вы мне дали, а также за милосердие, проявленное к этому несчастному мальчику, - она кивнула на Дарсана.
Монета с быстротой молнии исчезла в складках халата старого пройдохи. Он низко поклонился, от души поцеловав край рукава незнакомки:
- Да благословит вас Солнцеликий, хэннум. Ваша доброта столь же велика, как и ваша красота. Этот юнец должен день и ночь молиться Благословенному пророку(25) за то, что тот милостиво позволил вашим путям соприкоснуться!
Жители калифата Раханнан отличаются пространным и цветистым языком, и старый сайборон, видимо, решил излить на Каэрре-хэннум весь свой поток красноречия.
Молодая хэннум явно не была настроена выслушивать разглагольствования. Не особо церемонясь, она резко перебила его:
- Благодарю за понимание, господин Олхан, но я очень тороплюсь!
Поняв, что его велеречие не обернется ещё одной звонкой монетой, сайборон согнул спину в глубоком поклоне, коснувшись ладонями земли, и удалился.
Каэрре-хэннум внимательно проследила за тем, как захлопнулась деревянная дверь, и повернулась к Дарсану.
- Юноша, - серьёзно сказала она, погасив обворожительную улыбку. - У меня к тебе важное дело.
***
Прислуга одного из самых богатых караван-сараев Хайсора(26) с любопытством поглядывала на вжавшегося в расписные шёлковые подушки юношу: настолько резким был контраст между его запылёнными лохмотьями и роскошной обстановкой заведения.
Я потягивала прохладный лимонный айлэ(27), сидя напротив паренька, и молча смотрела на него, ожидая, пока он немного придёт в себя и заговорит.
Он затравленно оглядывался по сторонам, явно опасаясь раскрыть рот или поднять глаза. Мне это быстро надоело. Я подала ему пиалу из тончайшего фарфора, до краёв наполненную напитком.
- Угощайся.
Он изумленно посмотрел на неё, а затем отважился поднять глаза на меня.
- Что вы, хэннум… А если разобью?
- Это последнее, о чём тебе стоит беспокоиться, - нетерпеливо сказала я. - Ведь за это я заплачу своими деньгами.
Лицо юноши потемнело, заставив пожалеть о последних словах. Из моей головы напрочь вылетело, что в калифате царит патриархат. Позволить женщине оказаться в более привилегированном положении – сильнейшее оскорбление для мужчины. Однако у меня была важная цель, и я решила, что мне как чужестранке будет простительно некоторое пренебрежение местными предрассудками.
- Юноша, - с нажимом повторила я. - Сейчас не время для обид или споров. Мне нужна твоя помощь, и я готова хорошо тебе за неё заплатить.
Лицо парня чуть смягчилось, но тёмно-карие глаза оставались предельно настороженными, как у зверя, застигнутого врасплох.
- Что вы от меня хотите? - тихо спросил он, осторожно принимая у меня пиалу. - Я простой гончар. Дела у меня в последнее время совсем плохи.
Я вздохнула с облегчением. Разговор начал налаживаться.
- Видишь ли, твои гончарные услуги меня совершенно не интересуют, - осторожно сказала я. - Мне нужно кое-что другое.
Он так резко вскинул голову, что я испугалась, как бы он не свалился с подушек. Его лицо залила пепельная бледность:
- Вы… вы намекаете на… но хэннум, у меня есть невеста, и…
Он резко оборвал фразу и судорожно закашлялся, отведя глаза. Несложно было догадаться, что он имеет в виду. Его наивность показалась забавной, что не могло не вызвать искреннего смеха: