Когда запели первые петухи, я решительно соскочила с кровати на остывший за ночь пол. Голова была тяжёлая после неспокойной ночи, но я твёрдо решила действовать, не откладывая: желание насолить Полкану притупило остальные страхи.
Но как выбраться из терема? Я с досадой взглянула на дверь, за которой уже ворочались, просыпаясь, стрельцы. Их богатырскому сну можно было только позавидовать: ни один из них даже не шевельнулся, когда я пробиралась обратно в покои и случайно задела их локтями. Теперь же, с наступлением рассвета они были готовы вновь неусыпно охранять томящуюся в неволе царевну.
Я прищёлкнула языком и, наскоро надев сарафан и махнув гребешком по волосам, подошла к двери и завела сладкие речи, стараясь, чтобы мёд в голосе становился всё гуще:
- Удобно ли вам там, слуги наши верные?
Стрельцы примолкли, и один ответил - осторожно, словно я ему змею ядовитую на блюдечке протягивала:
- Грех жаловаться, царевна.
- Ой, лукавите, - с притворной укоризной протянула я и даже погрозила двери пальчиком, -ой, не верится мне, что таким бравым служивым по нраву день-деньской коротать у двери девицы взбалмошной.
За дверью завозились, закашляли, забренчали оружием. Потом второй зевнул и с тоской произнёс:
- Правду говорить изволите, царевна. Неудобно на полу-то спать, а душа требует если не подвигов ратных, то хотя бы прогулки по свежему воздуху…
Он умолк и охнул от боли - видать, товарищ его пнул. Я улыбнулась сама себе, довольная тем, что услышала то, что нужно.
- А и за чем дело стало? - ещё слаще запела я. - Ступайте, прогуляйтесь, покуда раннее утро на дворе и батюшка с Полканом почивают.
- Да что вы, царевна! - возмутился первый стрелец, невзирая на благодарности, в которых рассыпался второй. - Как можно оставить вас? Да и зачем вы нас отсылаете? Неспроста это!
Я так кулаки и сжала, но голосу дрогнуть не дала.
- Жалко мне вас, - с грустью поведала я двери. - Как представлю, как мучаетесь вы под моей дверью, аж сон пропадает! Ступайте, прогуляйтесь хоть немного, мне же деваться некуда - хоть из окошка на улицу полюбуюсь…
Стрельцы пошептались между собой, не дав мне разобрать ни словечка; наконец, первый промолвил:
- Старею я, царевна, и излишне подозрительным становлюсь. Благодарствуем за вашу доброту, пожалуй, и впрямь сходим, разомнём косточки. И оглянуться не успеете, как мы обернёмся!
Негромко топоча, стрельцы ушли, переговариваясь вполголоса. Дождавшись, пока их шаги стихнут, я приоткрыла дверь и опрометью кинулась вниз по лестнице.
Нужно было во что бы то ни стало поговорить с иноземными гостями, покуда этого не сделал Полкан!
***
Я бежала по извилистым коридорам, не чуя под собой ног. Солнце мелькало сквозь полуприкрытые ставни, будто стараясь обогнать меня, и насмешливо гладило по щеке тёплыми лучами.
Только бы успеть! Только бы подобрать нужные слова, да так, чтобы не сойти за полоумную!
В этот ранний час мне не встретилось ни единой живой души, и я отыскала нужный коридор, за поворотом которого и была дверь в красные палаты.
Не дойдя и пяти шагов, я остановилась, юркнув за колонну, почувствовав, как бешено заколотило сердце при мысли о том, что сейчас придется заговорить с Тоши.
Я прижалась к стене и быстро-быстро задышала. Все страхи, забытые было, разгорелись с прежней силой, и язык онемел. А следом и вовсе захотелось развернуться и кинуться обратно в свой терем, накрепко запереть дверь и спрятаться под одеялом.
“Нельзя так, Забава!” - одёрнула я себя, горя страстным желанием надавать себе по щекам. - “А ну, иди и скажи всё гостям иноземным! Или же ты хочешь, чтобы они вечность в дураках ходили? Да и не они одни, а вся их земля!”
Чуть успокоившись, я глубоко-глубоко вздохнула и вышла из-за колонны, едва не упёршись в Полкана.
***
Папенькин любимец щерился, словно пёс на чужую кость, глядя на меня. За его спиной стояли три стрельца, и среди них я увидела одного из тех, что караулил у моих дверей. Он старательно глядел в сторону, видать, боясь встретиться со мной глазами.