- Разумеется, это не моё дело, - проговорил он, да так страшно его голос звучал, что на месте стрельцов я бы давно бы на край света убежала, - но нигде я не слышал о таком, чтобы слугам позволялось запросто хватать детей своих повелителей. Меня это самоуправство, честно признаюсь, бесит.
Говорил, а сам на Полкана наступал, медленно, неслышно, как кот, что на крысу охотится. Папенькин любимец супротив него смотрелся, как бочка пузатая супротив тростинки. Только бочка эта, кажется, испугалась и начала понемногу пятиться.
- Ты чего это, чужеземец? - пробормотал Полкан. - Чего задумал?
Лезвие со свистом прорезало воздух и уперлось в полканье пузо, проткнув исподнее. Плечо стрельца подо мной вздрогнуло, и я почуяла, как его затрясла мелкая дрожь.
- Вы отпустите царевну-сан, - глухо сказал Тоши, глядя Полкану прямо в глаза, - а я сам доведу её до комнаты…
- Терема, - просипел боярин, кося глазами на блестящую сталь.
- Неважно. Вы мне не нравитесь, да и ей, по-моему, тоже, поэтому так будет лучше для нас всех.
- Я…
- Лучше. Для всех, - с нажимом повторил Тоши, и я поняла, что трясусь сама. Уж не знаю, кто он такой в своей стране, но страху навести умеет, ой, как умеет!
Лицо Полкана сморщилось, будто он молока скисшего хлебнул. Папенькин любимец быстро закивал, и стрелец поставил меня на пол.
- Недолго тебе трепыхаться осталось, Забавушка, - с угрозой пробормотал Полкан, поглядывая поверх моего плеча на чужеземца, - ох, недолго, попомни мои слова!
- Недолго тебе осталось в любимцах у царя-батюшки форсить, - перебила я его, а сама почувствовала, как голос от злости захрипел. - Ты меня давеча спросил, зачем я сюда с утра пораньше прибежала, так я отвечу!
Уперла я руки в бока, как сенные девки делали, да повернулась так, чтобы и Тоши видеть, и Полкашку из виду не упускать. А тот заподозрил что-то и побелел, ровно сметана.
- Поведай-ка нам, Полкаша, - нараспев произнесла я, - о шкурках заячьих да о том, о чём вы с Тришкой толковали!
Глянул на меня Тоши искоса, а Полкан поперхнулся и пролаял:
- К-каких ещё шкурках?
И выложила я всё без утайки. И про планы его коварные, и про то, как оставить он всех в дураках хотел, а страну нашу опозорить на весь свет. Баю, а сама вижу, как вытягивается лицо у любимца папенькиного, да загорается в глазах у чужеземца огонь опасный.
- Это правда? - спросил он, когда я речи свои закончила. Полкан аж съёжился и заюлил:
- Да что вы, господин боярин басур…иноземный, как подумать-то такое могли! Забавушка всегда с фантазией была, мало ли, что ей там присниться могло! Не верьте вы байкам девичьим, молодая она да глупая…
Запрокинул чужеземец голову, втянул воздух с присвистом и прошипел:
- А об этом мы уже с твоим царём поговорим!
Захлопнул рот Полкан, опустил подбородок на грудь, не смея глаз поднять. Почуяла я - не видать ему золота иноземного, сорвалась его хитрая задумка. Только если и раньше мне несладко приходилось, то теперь вовсе узнаю, почём фунт лиха!
Подумала об этом - и вся храбрость ушла, как корова языком слизнула. Спрятала я лицо в ладони, и только услышала, как убрались Полкан со стрельцами прочь, бормоча что-то себе под нос.
- Смелая вы, Забава-сан, - услышала я голос Тоши, и щёки мои против воли вспыхнули. – Я сразу почувствовал, что этот… Как его зовут?
- Полкан, - тихонечко подсказала я, а сама чувствую - сдавило горло что-то.
- Хитрый этот ваш Полкан, от такого только и жди обмана. Попросим сегодня о встрече с вашим царём, но в ваших словах у меня сомнения нет. Думаю, сегодня же вечером отбудем обратно.
Отняла я ладони от лица и вдруг выпалила:
- Возьмите меня с собой!
Только с языка слетело, как меня в жар бросило от такой дерзости необыкновенной. Гляжу, а Тоши уставился на меня как на зверюшку диковинную.
- О чём это вы?
Я тяжело вздохнула. Отступать было некуда, ведь слово не воробей. Придётся полностью ответ держать.