— Нет. Я никогда не показываю стадии своей работы.
Генриетта сжала губы в ниточку, оскорбленная моим отказом.
— Веселого Вам вечера, мисс Шахова.
— И тебе того же, — бросила я в закрытую дверь.
Она думает, что я расстроилась из-за того, что хозяин променял мое общество на встречу с высокопоставленной дамой. А вот нисколечко. Я хмыкнула и раскрыла портрет.
— Твой виконт себе уже новую пассию завел, — сказала я доверительно Морин.
Морин, как и мне, на это было наплевать.
К восьми вечера я сменила замызганные краской джинсы на легкие штаны. В доме было тихо. Крадучись, спустилась вниз и пересекла гостиную. Два голубка ужинали при свечах. С любопытством смотрю на гостью и едва не спотыкаюсь о ковер. Вместо аристократичной леди я увидела за столом жертву пластической хирургии. У баронессы Макмайер был микроскопический нос, раздутые до неприличия губы, рельефные скулы и длинные ресницы-веер; большая грудь и неестественно тонкая талия. Похоже, если пересчитать ей ребра, то можно не досчитаться парочку.
Баронесса что-то оживленно рассказывала виконту, а тот по обыкновению отмалчивался. Сгибаясь пополам от хохота, я выползла во двор, где немного успокоилась. Ах, девочки, что же вы с собой делаете? Зачем стираете уникальные черты своего лица, превратив себя в куклу? У меня, например, все настоящее и я очень горжусь этим.
Возле часовни обнаружила Рика. Он сидел на покошенной лавочке, а на коленях у него стояла чашка со спелой клубникой.
— Привет, — сказала я.
— Угощайся, — Рик протянул мне чашку с ягодами.
— Это очень любезно с твоей стороны. Почему часовня наглухо закрыта, не знаешь?
— Потому что заходить внутрь опасно, может обвалиться крыша. Здание требует капительного ремонта, а хозяину нет никакого дела до него. Он неверующий.
— Мистер Кент хромает, что с ним произошло?
— Упал с лошади, когда был мальчиком. Он хотел стать жокеем.
— Серьезно? — я отправила в рот большую клубнику и закатила глаза от удовольствия. — Должно быть, в детстве он был маленьким и худым.
— Да, но получил травму. Говорят, Его Милость больше никогда не садился на лошадь.
— Зачем же он тогда держит у себя целый табун?
— Положено виконтам разводить лошадей, вот и разводит. На них иногда гости катаются. А ты не желаешь покататься на лошадке?
— Даже не знаю, никогда не пробовала.
— Тебе понравится! Знаешь, как здорово ощущать под собой крепкое и теплое тело животного!
— Ну, может быть, когда-нибудь решусь, — неопределенно отвечаю. Не хватало еще себе ноги переломать для полного счастья. Я итак слишком часто со смертью заигрываю. — Слушай, Рик, я хотела спросить. Ты был вчера у своей матери?
— Да. Почему ты спрашиваешь?
— В сельской местности не было никаких происшествий?
— Я ничего не слышал. Все спокойно, как всегда. Там живут хорошие люди, какие могут быть происшествия?
— Ну не знаю, мало ли. А можно тебя кое о чем спросить? Прости ладно, что задаю тебе столько вопросов? Мне больше не с кем тут поговорить…
— Конечно, спрашивай.
— Почему умерла Морин? Я пишу ее портрет и постоянно думаю об этом.
— А, тебе любопытно. Ну, ее смерть окутана тайной. Морин утонула в Темзе. Его Милость тяжело переживал смерть своей жены.