— Посмотри на меня, Ямочки.
Я подняла на него взгляд, но не потому, что он попросил. А потому что он назвал меня прозвищем, от которого я чувствовала себя маленькой божьей коровкой.
— Август, ты же знаешь, что я терпеть не могу это прозвище.
— И я не могу смириться с тем, что моя девушка расстаётся со мной из-за уязвлённого самолюбия своего бывшего. Так что с этого момента я буду называть тебя так, как хочу, точно так же, как ты вчера сделала то, что хотела.
Я втянула обратно воздух, который вырвался у меня изо рта.
— Август, я этого не хотела. Из-за его самоуверенности его могли убить!
Его зелёные глаза вспыхнули так ярко, что стали почти фосфоресцирующими. А потом мой желудок взбунтовался, и что-то медленно перекатилось внутри него, заставив меня прижать к нему ладонь. Тёплый ветер донёс до меня пьянящий аромат Августа. Вместо того чтобы ослабить напряжение, он лишь усилил его и заставил мою кожу желать того, чтобы его длинные пальцы, сжимающие сейчас его согнутые локти, коснулись моих локтей, моих рук, моих запястий.
Это было совсем неподходящее время для обдумывания пикантных сценариев.
Я переминалась с ноги на ногу, надеясь, что Август не догадается обо всём, что творилось у меня в голове.
— Мне нужно кое-что знать.
Его голос был таким хриплым, что только подстегнул мои непристойные размышления.
— Я потеряю тебя?
— Потеряешь меня?
Я вышла из своего транса.
— Из-за него. Неужели я потеряю тебя из-за него? — его шёпот раздался прямо над моим носом. — Ты стоишь того, чтобы за тебя бороться, но мне нужно знать, есть ли у меня шанс выиграть этот бой.
Моё сердце подскочило к горлу.
— Я отступлю, Ямочки, — моё прозвище внезапно прозвучало отнюдь не по-детски, — даже если это пойдёт вразрез со всем, чего я хочу, я отступлю, но ты должна сама попросить меня. Ты хочешь, чтобы я отступил?
— Нет, — выпалила я.
Его поза смягчилась, но он не расслабился и не разжал руки. Просто сейчас он скорее напоминал дерево, чем человека из стали.
— Но я не могу предпринимать никаких шагов, не так ли?
Я сглотнула и покачала головой.
Он наклонил голову, как будто пытался запомнить правила. После паузы он сказал:
— Я не делюсь тем, что принадлежит мне.
Эти слова были подобны жидкости для зажигалок, которую вылили прямо внутрь меня, из-за чего там начало разгораться что-то яростное и глубокое.
— Хорошо, потому что я тоже не люблю делиться.
Улыбка промелькнула на его губах, ударила прямо в моё сердце и заставила его биться быстрее.
— У меня есть свои условия.
— О?
Я сглотнула, пытаясь смочить горло, которое было таким сухим, как штукатурка.
— Я слушаю.
— Я не буду прикасаться к тебе, но я должен видеть тебя каждый день, и не издалека.
— Хорошо.
— Я хочу знать, чем ты занимаешься и где ты, и я хочу знать об этом не через парную связь. Не то, чтобы я собирался стать сталкером, но в Боулдере сейчас находятся ручейные, и я доверяю этим ублюдкам ещё меньше, чем Лиаму, что говорит, мать его, о многом.
Я никогда не слышала, чтобы Август так много ругался. С другой стороны, он больше не был нежным мальчиком, в которого я была влюблена, он был мужчиной, пережившим человеческие войны и стычки стай.
— И прежде чем ты оставишь комментарий по поводу моей ужасной ругани, знай, что я брошу сто долларовую купюру в мамину банку для ругательств, и ты будешь свидетелем того, как я это сделаю, потому что я положу её туда завтра вечером во время ужина у них дома, ужина, на который ты придёшь. И на который ты можешь привести Джеба.
Я выставила ногу в сторону и положила руку на бедро.
— А что, если я не захочу идти завтра вечером на ужин к твоим родителям?
Вообще-то я хотела, но мне не понравилась форма его приглашения.
Его взгляд сделался вызывающим.
— Тебе не обязательно приходить, но это разобьёт мамино сердце.
Моя рука соскользнула с бедра.
— Это удар ниже пояса. Как я могу теперь не пойти?
Его улыбка стала немного шире и немного более плутоватой. Ему нравилось выводить меня из себя.
— Знаешь, если бы ты просто спросил меня, я бы сказала «да».
— Я просто хотел увидеть, как вспыхнет твоё лицо, Ямочки. Просто хотел увидеть, как твои глаза приобретут этот потрясающий голубой оттенок, который появляется, когда ты очень взволнована. Хотя я бы предпочёл сделать их более голубыми, используя… другие методы.
Я была почти уверена, что мои глаза только что стали намного голубее.
Он поднёс руку к моему лицу, но прежде чем смог прикоснуться ко мне, сжал пальцы в кулак.