— Хэй, привет, ребят, — вдруг мимо по лестнице мазком-ураганом проносится Ороро. Логан, приглядевшись, замечает Курта, что обнимает Шторм руками и ногами, хвостом оплетает: вот они и быстро-быстро телепортируются с места на место, перескакивая через ступеньки. — Простите, опаздываем. Пока!
Джин хихикает, замирая вполоборота и руки изумлённого Логана не выпуская, пока он то моргает, то бровь озадаченно приподнимает. Голоса друзей вновь доносятся, как сквозь толщу воду. Кажется, он так и остался там, погребенный на дне, и ничего этого не было: ни измененного будущего, ни второго шанса, ни-че-го. Лишь боль, кровь и ужас.
— Guten Morgen, meine Freunde{?}[«Добрый день, мои друзья» (с нем.)], — успевает прокартавить Курт прежде, чем они с Ро исчезают в синей дымке. В полутьме коридора напоследок сверкают его желтые глаза. Так же они блестели в последний раз, когда Страж направил на беззащитного чертёнка свой смертоносный луч…
Логан встряхивается. Этого не было. Ничего этого не было. Курт здесь жив, а Ро счастливей всех на свете. Как и он. Как и они все.
— Что-то вы долго сегодня, — массивные шаги Хэнка, от которых вся школа трясется, Логан узнает с первых же секунд. Так же, как и добродушную улыбку-оскал на покрытом синей шерстью лице. Зверь идёт себе с зажатой под мышкой папкой к кабинету, деловито очки поправляет, и по телефону с помощью беспроводного наушника увлеченно с кем-то болтает. — Да-да, Рейвен, пару секунд, я скоро буду. Займи малышей там на биологии немного.
— И… тебе доброго утро, дружище, — Логан лишь спустя пару секунд кивает Хэнку, параллельно проходя с Джин дальше по коридору. Просто осознаёт в один миг, что таращится на приятеля, как дурак, замерев прямо посередине пути.
А ведь в минувшем будущем он так и не выжил. И с Рейвен у него так ничего и не сложилось: она окончательно перешла на темную сторону, но сейчас… Они оба ведут биологию у малышни, и звучит это естественней некуда. Словно так и было всегда. Словно именно так и должно было быть во всех возможных вариантах будущего. Добродушный синий великан оказался единственным, кому Логан в тысяча девятьсот семьдесят третьем смог приоткрыть завесу, сказать о смерти, чтобы… Нет, не напугать, а предупредить, подсказать бороться до конца во что бы то ни стало.
— Логан… Знаю, правила путешествий во времени и все такое, но можно задать один вопрос? В будущем я выживу?
— Нет. Но побороться стоит.
И они поборолись, ух, как поборолись! Потому и живы. Господи, черт возьми, Иисусе, они живы, все, все до единого!
И главное — теперь он всегда будет рядом. Даже если впереди нагрянет новая угроза, выцарапает у судьбы сто тысячный шанс все изменить, исправить, отменить, вытащит из Джин любую дрянь, если она еще в ней осталась.
If the road ahead is not so easy
Если впереди нас ждут испытания,
Our love will lead a way for us
Наша любовь укажет нам путь.
Like a guiding star
Словно путеводная звезда
I’ll be there for you if you should need me
Я всегда буду рядом всякий раз, когда буду нужен тебе…
Совершенно неожиданно одна из боковых дверей распахивается, и Логан едва не влетает в нее. Слишком ошарашенный последними событиями, он совсем забывает о своей животной интуиции, и если бы Джин вовремя не дернула его за руку, рассеченного лба было бы не избежать. Все равно тут же зажило бы, ерунда, но неприятно. А вот увидеть перед собой неловко улыбающуюся Роуг под руку с неизвестным, а потому пока подозрительным брюнетом — совершенно невообразимо… приятно? волнительно? Да все сразу!
Логан моргает. Перед глазами опять все плывет-смазывается, а единственным ориентиром остается знакомый едва уловимый аромат ромашки, исходящий от девочки. Заметив его, Роуг тут же расцветает. Улыбка становится еще шире, зеленые глаза в обрамлении темных пушистых ресниц распахиваются.
— Доброе утро, пап! Ты уже получил…
Договорить не успевает: Логан на инстинктивном порыве сгребает ее в объятия, так что ей остается только удивленно пискнуть.
— Девочка!
В висках стучит-долбит. Это Роуг. Его малышка. Живая-живая-живая, до чертиков реальная, хрупкая и теплая, с той же светлой кожей, предательской белой прядью в черно-угольных волосах. Логан слишком хорошо помнил её смерть, слишком отчётливо в память врезался ее последний крик и — сразу же за ним! — звук обрушившихся обломков здания. Когда же в прошлом он вдруг услышал ее родное «Здравствуй, Логан», долетевшее сквозь время и пространство и заставившее подскочить на кровати, когда почувствовал фантомное прикосновение её ладоней у висков, — подумал, что бредит. Потому что так не бывает. Чудеса не случаются. Только не с ним.
А теперь вот Роуг обнимает его, лепечет что-то, улыбается.
Так, стоп… Немного пришедший в себя мозг вдруг наконец фокусируется на информации, которую в первый раз бесстыдно упустил.
«Доброе утро, пап».
Она. Сказала. Доброе утро. Пап.
И в голове на повторе мгновенно звучит последнее слово:
Пап.