Пошло оно все к Мерлину! Он справится. Блэк он или кто, и дело даже не в дурацкой звучной фамилии! Просто он пес. А псы всегда преданы лишь одному хозяину (хозяйке) и не оставят его и после смерти.
Только вот…
Запах ванили и меда ощущается рядом слишком естественно, чтобы быть правдой. Сириус цепенеет на секунду. Принюхивается. Аромат никуда не исчезает, наоборот, он все сильнее и сильнее. Сладко. Не думать об этом, не думать. Не вспоминать, что именно так пахли волосы Марлин, которые он так любил перебирать пальцами, расчесывать, целовать… Матушка сжалиться решила, видать, да только не нужна она Сириусу и подавно! А в голову вдруг стукает запретно-спасительная мысль.
Сегодня же никто не готовил ничего, сегодня же…
— Я же сказала: будешь убиваться — сама закопаю. Тела, тела ведь не было настоящего, ты правильно задумался, правильно, дурак, я же видела!
Голос. Знакомый. Теплый. Ее. У Сириуса сердце замирает на мгновение, вечностью показавшееся, а затем в галоп пускается.
Нет. Он окончательно сошел с ума. Марлин ему просто чудится, просто чудится, это самообман, чистой воды сладкая ложь. Сейчас он вдохнет поглубже, посмотрит на серое британское плачущее небо и успокоится. Успокоится, правда?
Hello, I’m the lie living for you so you can hide…
Привет, я сладкая ложь, я дам тебе возможность спрятаться.
Don’t cry
Не плачь…
Сириус не хочет верить, одновременно желает, чтобы все оказалось бредом и явью, чтобы, чтобы… Он сам не понимает, что «чтобы», осознает только: аромат Марлин все еще здесь, переводит взгляд вперед, а на дорожку тут же ложится тень знакомой хрупкой фигурки позади него. И он все-таки оборачивается, сталкиваясь взглядом с родными голубыми глазами. Из горла рвется, сил хватает лишь на почти бессвязное:
— Марлс?
И на то, чтобы броситься к ней. Исхудавшей, потрепанной, уставшей, но живой. Главное — живой. Уже потом, когда эйфория немного схлынет, он узнает, что Марлин чудом удалось спастись, а Пожиратели применили иллюзии, пытаясь заставить Сириуса поверить в ее смерть. А может, чтобы прикрыться перед Темным лордом, так как все-таки упустили одного члена семьи МакКинон. Он с самого начала был прав: никакого тела и не было.
— К-как долго ты там стоишь? — Сириус задыхается, отрываясь от Марлин, гладит ее по дрожащим щекам, а она смотрит-смотрит-смотрит только на него, и у самой на голубой радужке слезы блестят. У него — по щекам уже бегут в три ручья, и, Мерлин, как же ему плевать на это.
— Дольше, чем тебе хотелось бы, — она даже сейчас шутить пытается, но в результате утыкается носом в его плечо, срываясь на плач и прижимаясь как можно ближе.
Марлин — не сон. Не иллюзия. Она живой остаток его прошлого, доказательство, что даже на треклятой войне еще не все потеряно. Не потеряно еще абсолютно ничего.
Suddenly I know I’m not sleeping
Внезапно я пойму, что всё это не сон.
Hello, I’m still here, all that’s left of yesterday
Привет, я еще здесь — всё то, что осталось от прошлого…
Но все это уже неважно, ведь у них крошечный кусочек счастья, их подсолнуховый рай снова с ними. И Сириус готов сорвать хоть море цветов, только бы видеть Марлин живой.
========== Мой свет (Modern!Мифология; Гет; Аид/Персефона; Отрицательный протагонист) ==========