— Я буду возвращаться каждый день, — бормочу я, закрыв глаза.
Аид не смеется.
— Это небезопасно.
— Я преувеличиваю, я знаю. — Я вздыхаю, вдыхая шепот аромата, похожего на запах теплой, влажной земли. Капля аромата просочилась сквозь барьер. — Ты чувствуешь этот запах?
— Да.
— Петрикор. Запах теплой земли после дождя. Это мой самый любимый аромат во всем мире. Даже звук прекрасен. Петрикор, петрикор. Это звучит как нечто волшебное. Возможно, для тебя это мало что значит, но каждый раз, когда я улавливаю его запах, клянусь, я… — Я открываю глаза, осознавая, как много я говорю, какой он тихий и спокойный. Он, без сомнения, начеку, хотя его глаза, кажется, прикованы ко мне. — Извини, я что-то много болтаю.
— Это восхитительно.
— Это так неловко!
— Я думаю, это мило, когда люди болтают. Это все равно, что протягивать часть себя, приглашать других присоединиться, делать из своей персоны угощение. А если говорить о более серьезных вещах — это все равно что предложить частичку своей души и верить, что другой человек не разобьет ее.
Я смотрю на него, пораженная его словами.
— Ты когда-нибудь делал это? — Спрашиваю я его. — Предложил частичку себя?
— Да, — говорит он, медленно произнося слова. Он полностью избегает моего взгляда.
— Что… что случилось?
— Ничего, — отвечает он.
— Ничего? Как ничего может быть ответом?
— В самом деле, как… — говорит он.
Как он мог пожертвовать своей душой и не быть раздавленным? Как кто-то мог взять ее, не осознавая этого? Как он мог быть сломлен и не сломлен одновременно?
— Она была дурой, — говорю я, — потому что не видела, кем ты был. Это… это была она, верно?
Он улыбается.
— Да, это она. Но она не была дурой.
— Но…
— Это не имеет значения, Сефи. Не сейчас. — Он пересекает комнату, подносит костяшки моих пальцев к своим губам и целует их, и я краснею до кончиков ушей.
Глава 13. Созерцание звезд
Ирма ругает меня за то, что я ускользаю от ее уроков, но Аид кричит ей в ответ, настаивая, что она должна учитывать мою смертную форму, и отказывается от ее требований о дальнейших занятиях сегодня вечером. У него есть ванна, приготовленная в большой ванной комнате, размером с небольшой бассейн.
— Я могу сама приготовить себе ванну, — говорю я ему.
— Конечно, ты можешь, — говорит он, — но я подумал… не бери в голову.
Он предлагает мне бомбочки для ванны, шоколад и фруктовый безалкогольный напиток с зонтиком внутри. Это глупо продуманно, тем более что он делает это из-за пределов комнаты. Он даже не замечает моего благодарного лица или непристойных комментариев по поводу моего раздетого состояния, и я почти обнимаю его, когда ванна заканчивается. Каждая частичка меня ощущает удивительную легкость.
Мы ужинаем с Ирмой, но почти ничего не говорим друг другу.
Мы все трое тихо удаляемся в свои покои. Я читаю в постели с Пандорой, и резные розы на столбиках моей кровати шевелятся и расцветают. Магия Аида? Должно быть она.
Раздается тихий стук в дверь.
— Сефона?
— Хммм?
— Если ты все еще не спишь, я хотел бы спросить, не хочешь ли ты понаблюдать за звездами?
Я пересекаю комнату и, нахмурившись, открываю дверь.
— Созерцание звезд?
— Обсерватория, — говорит он. — Безопаснее, чем лунные врата. Но только если ты сама этого захочешь.
В городе у вас не так уж много шансов полюбоваться звездами. Единственный раз, когда я это делала, был, когда я была в отпуске. Однажды летом, когда мне было около тринадцати, папа повез меня на Крит. Мы лежали на террасе на крыше нашей виллы, и он показывал мне созвездия и рассказывал мне истории о них.
Я смотрю на Аида, в его свободной футболке и пижамных штанах на молнии, почти нервно ковыряющего свои выкрашенные в черный ногти.
— Я бы с удовольствием.
Он улыбается, протягивая руку в нужном направлении. Мы на цыпочках проходим мимо комнаты Ирмы и входим в другую комнату.