Следующая — Эметрия, пока единственная, кто прибыл в одиночку. Афрон — худощавая, сильно накрашенная особа, которую я также помню по Самайну, — вскоре появляется под руку с Дионой, Леди Кутежей. Они приводят с собой половину свиты.
— Лорд Аид, — жеманится Диона, подходя, чтобы пожать ему руку. — Чудесно снова тебя видеть.
— Диона, — говорит он ровным голосом, — прекрасна, как всегда.
— Возможно, даже самая красивая здесь, — говорит она, перебрасывая свои темные атласные локоны через плечо и игнорируя слегка оскорбленный взгляд Афрона. — И, определенно, более соблазнительная, чем простая смертная шлюха.
Я сохраняю невозмутимое выражение лица, игнорируя язвительность ее замечания. Аид обнимает меня за талию и притягивает ближе. Его мышцы напрягаются.
— У всех нас свои вкусы, Диона. У одних они более извращенные, чем у других.
— Я не против извращений, — говорит она, наклоняясь к его уху.
Псы начинают рычать. Аид хватает ее за руку, но не нежно.
— Я знаю.
— О, перестань к нему приставать, Диона, дорогая, — говорит Афрон, обнимая ее за плечи. — Аид, смертная игрушка, вы оба выглядите божественно. Пойдем, Диона, давай поищем какие-нибудь коктейли и начнем эту вечеринку.
Диона отстраняется, поджимая губы.
Прибывает еще несколько гостей, ни одного из которых я не узнаю ни по Самайну, ни по их именам. Я оцениваю каждого из них. Аид был прав, говоря, что Благой Двор полон «хорошеньких»; все здесь красивы, даже фавны и крошечные домашние эльфы. Никаких гоблинов, боггартов или оргов в поле зрения.
— Никого из Неблагих?
— Они празднуют в дикой природе. Этой ночью в Стоунхендже будет настоящее веселье, как и в других, более диких местах.
— Конечно.
В дверях, неся трезубец, вместе со свитой людей, покрытых раковинами и жемчугом появляется мускулистый мужчина с обнаженной грудью, одетый в мерцающие одежды. Русалки превратились в людей.
— Лорд Посейдон.
Он пожимает Аиду руку, полностью игнорируя меня, и направляется к фонтану с вином, смеясь, когда его придворные кружатся вокруг него. Словно они прихватили с собой воду, их одежды и волосы полу плыли, будто подхваченные невидимым течением.
Вслед за Посейдоном появляется большая, неуклюжая туша мужчины. Он одет не для вечеринки. Выглядит так, будто пришел с семинара. К его спине привязан гигантский молот, а руки вымазаны сажей и маслом. Шрамы покрывают каждый дюйм его тела.
— Лорд Гефестус.
— Лорд Аид, — он отвешивает поклон, больше похожий на пожатие плечами. — Я бы извинился за опоздание, но не очень-то хотел приходить.
— Как и я.
Оба мужчины смеются, и тот, что постарше, отходит, чтобы полюбоваться доспехами на некоторых скелетах.
Список богов, которых я отмечаю галочками в своей голосе, иссякает. Еще несколько фэйри-одиночек или со своими небольшими группками, но большинство приходит со своими дворами.
По коридору разносится звук труб. Ирма закатывает глаза и громко откашливается.
— Объявляю ее Божественное Величество, Королеву Зеру из Благого Двора, — бубнит она. — В сопровождении Лорда Ареса и Генерала Афины.
В комнату входит Королева Фэйри, и толпа погружается в тихое благоговение. Все они кланяются ей. Она одета в золотое платье, украшенное павлиньими перьями, а ее корона напоминает ножи мясника. Она прекрасна и ужасна одновременно, и ее присутствие высасывает из пространства все звуки, отбрасывая их в небытие. Я почти боюсь дышать.