По пути Антон скинул входящий от назойливой подружки, с которой было неплохо развлекаться. Зачем она звонила, правда, неясно, они не договаривались ни о чем. Да и не до нее, голову заняла Юлька. Откуда-то дурные мысли возникли, стальной привкус во рту. Так бывает, когда огонек тревоги вспыхивает в груди.
Возле дамской комнаты Антон замедлил шаг. А у самых дверей снова ускорился. Коснулся ручки, дернул и ошарашенно замер. В помещении никого не было. Леваков оглянулся, даже наклонился и просмотрел под дверцами кабинок. Никого. Ушла, выходит. Обиделась из-за шуток дурацких или реально проблемы серьезные…
С другой стороны, какая разница. Эта девчонка никаким боком не касается Антона. Она — надоедливый клубок, который постоянно катится возле его ног. Пора бы избавиться от него.
— Ой, это дамский, — произнесла студентка, неожиданно влетевшая в туалет.
— Ага, — буркнул Леваков, развернулся и пошел прочь. Почему-то настроение упало к самому плинтусу. Только почему — непонятно.
После университета Антон встретился с друзьями в баре, они выпили, покурили кальян и даже умудрились познакомиться с каким-то дамами старше их. Маринка видимо почуяла предстоящую измену, начала активно набирать, пришлось сдаться и взять трубку. Они поругались. Леваков ненавидел упреки со стороны девушек, ненавидел нотации и претензии. Дошло до оскорблений со стороны обоих.
Кострова первой бросила трубку, потом примчалась в бар и продолжила скандал там. Несмотря на ссору, Марина выглядела отменно: красное платье по фигурке с квадратным вырезом на груди, боевой макияж, укладка. Казалось, она ехала не выяснять отношения, а соблазнять местных парней. Леваков повелся на внешность, он, как и многие мужчины был падок на женскую красоту. Они помирились, заглянули к Костровой и устроили ночной марафон.
Домой Антон вернулся под утро, уставший и помятый. Плюхнулся на любимую подушку, закрыл глаза и провалился в сон. Думал, проспится, прогуляет первую пару, а может и все пары. Больно хорошо вчера посидели. Однако мать не дала. Подняла в девять, и давай заваливать вопросами: где был, почему не сказал, что вернешься поздно.
— Ма, я взрослый мужик, что ты ведешь себя, будто мне тринадцать, — отмахивался Антон. Ему жутко хотелось таблетку от головы, воды и спать. Мать же не отставала, их желания явно не сходились на единой ноте.
— Взрослый, ага! Все вы взрослые, а какой запах в комнате! Это же невозможно, — качала она головой, расхаживая важным генералом из угла в угол.
— Ты не с той ноги встала? — зевнул Леваков, поднимаясь с неохотой с кровати. Скинул ноги на пол, почесывая затылок.
— Что с Надей? — спросила неожиданно мама, останавливаясь напротив витражного окна с видом на красивый пейзаж — зеленую гору и лучезарное небо. Погодка была отличной, хоть сейчас на природу с винишком.
— Мам, ты комнату перепутала. Я — Антон, — еле волочил языком он.
— Почему вы подрались тогда с Максимом? Надя после этого какая-то сама не своя.
— Ты у меня это спрашиваешь?
— А что я с ним дралась? — удивилась мать. Леваков поднялся, схватил майку со стула, вытащил из ящика чистое белье и поплёлся в сторону ванны.
— Антон! — крикнула ему в спину женщина. Голос ее выдавал переживания, но любимый сын был немного не в том состоянии, чтобы улавливать настроения родительницы.
— Ма, я ничего не знаю. Отстань от меня, — отмахнулся он.
— Ясно, — поджала губы мать. Вздохнула отворачиваясь. Она всегда так делала, когда обижалась. В любой другой день, Антон бы подошел, и обнять маму, улыбнулся. Но голова раскалывалась, сухость во рту и желание облиться ледяной водой брали вверх.
— Если ясно, я в душ. Спасибо за шикарное утро, мамуль.