— Я сделала это не ради денег, — огрызнулась я. — Я сделала это ради собаки.
— Она благодарна.
— И ты?
Он снял с Кейси дерьмовый ошейник и отбросил его в сторону.
— И я, да.
Я посмотрела на Каллума Джексона другими глазами. Двадцатилетний бандит, растрепанный и дикий. Рваные джинсы, обтягивающие кожу, мешковатая толстовка, покрытая грязью, кровью и всяким дерьмом, скорее всего. Его челюсть распухла, темные глаза впали, но, несмотря на все это, он все еще был чертовки великолепен. Великолепный монстр. Дикарь. Неблагодарный, злобный, опасный дикарь.
Я поправила жакет, разгладила юбку.
— Какие у тебя теперь планы?
Он пожал плечами.
— Жить как раньше. А тебе какое дело?
— Как ты собираешься заботиться о ней?
Он нахмурился.
— Как и всегда. Мы держимся вместе, я и она.
Я скрестила руки на груди.
— Если ты заботишься о собаке, то позволишь мне забрать ее для поиска нового дома.
— Я — ее дом, — выплюнул он. — Никто никуда ее не заберет.
— Как ты собираешься ее кормить?
— Мы справимся.
— Значит, ты ждешь, что я спасу ее из одного плохого дому и доставлю в другой?
— Я ни хрена не жду.
— Думаю, я должна забрать ее, — сказала я, раздражение сделало меня храброй.
Он поднялся на ноги и с угрозой шагнул вперед.
— Ты можешь, блядь, попытаться.
— Ты хотел, чтобы собака была в безопасности. Я спасла ее от Скоттов, и теперь ей нужен настоящий дом…
— У нее есть дом, со мной.
Мои чувства накалились, шея дрожала от страха, но я все еще не могла отпустить это.
— А как насчет ветеринарных счетов? Прививок?
— Я, черт возьми, справлюсь.
— И я должна поверить тебе на слово, не так ли?
Он сделал еще один шаг вперед, и я поборола желание отступить назад.
— Я держу свое слово.
— Я должна сообщить об этом, ради собаки.
Его взгляд был полон ярости.
— Не нарывайся, управляющая. Ты меня не знаешь.
Противостояние. Я держалась до тех пор, пока мой адреналин не начал снижаться, превращаясь в дрожь.
— Я только что рисковала своей работой из-за этой собаки, и ради чего? Чтобы ты вернул ее в жизнь на улице, даже не поблагодарив?
— Чего ты добиваешься? Гребаной медали? — Он уставился на меня, переминаясь с ноги на ногу. Мои щеки горели под его пристальным взглядом. — Что значит, ты рисковала своей работой?
— Я не следовала протоколу.
Он опустил глаза.
— Обычно мне не за что благодарить. Не привык к этому.
— Это твой способ извиниться?
Он пожал плечами.
— Я не очень хорош в извинениях.
— И в приличной благодарности, по-видимому.
Он посмотрел мимо меня, на здание вдалеке.