Без пяти семь он обнаружил себя, занесшим руку, чтобы постучать. Драко решил, что правила приличия вполне допускали приход на пять минут раньше. Стук получился более громким, чем он рассчитывал.
В те короткие мгновения пока Грейнджер шла открывать, он проклинал себя за то, что не догадался принести цветы. Или конфеты. Хоть что-нибудь, что могло бы занять руки и помогло сгладить неловкость первых минут.
Дверь открылась, и Драко увидел Гермиону в простом домашнем платье и босую. Она выглядела мило. Но он заметил, что ее волосы были уложены. Очевидно, она готовилась к его приходу, но пыталась этого не демонстрировать. Он ухмыльнулся от этой мысли и вошел в прихожую, пройдя настолько близко к девушке, что невольно уловил запах малины, исходящий от ее волос.
Грейнджер прошла на кухню, приглашая его следовать за ней. Она встала за спинкой стула и смущенно улыбнулась.
— Еду готовил Твинки. Я не смогла ничего сделать с этим, он просто выставил меня за дверь самым оскорбительным образом, — ее голос звучал обиженно, но в глазах плескались искры смеха. — Присаживайся.
Малфой подошел к ней вплотную, оттесняя от стула, и отодвинул его, приглашая сесть. Гермиона покраснела и опустила голову, чтобы спрятать лицо под волосами.
Если сегодня ты снова облажаешься, Драко, третьего шанса может не быть.
Он сел, рассматривая простую, но уютную сервировку стола. Привыкший к помпезному богатству Мэнора и других чистокровных семей, Драко неожиданно нашел привлекательной гладкую черную посуду.
И как бы прекрасно на этом столе смотрелся букет пионов, придурок.
Тишина затягивалась. Он отпил немного воды. Гермиона сделала тоже самое.
— Как прошел твой день?
— Отвратительно, — быстро выпалила Гермиона и тут же продолжила, — зачем ты пытаешься со мной сблизиться?
Драко, не успевший даже обдумать свой ответ, понял, что его губы уже произносят:
— Ты мне нравишься и я хочу тебя, — он с ужасом смотрел на девушку, видя, как она заливается краской. — Что это, Грейнджер? Сыворотка правды?
Она кивнула и уткнулась взглядом в тарелку.
— Прости. Но я тоже выпила, чтобы все было честно.
— Гриффиндор, — фыркнул Драко, закатив глаза. — Так и что же такого ты хотела узнать, что тебе не хватило бы простой клятвы на палочке?
Он видел, как неловко ей было, но даже не пытался облегчить положение. Да, блядь, он только что сказал, что хочет ее!
Сейчас ты совсем не выглядишь похотливым идиотом. Просто идеальное начало.
— Джинни предположила, что ты в сговоре с Тео и вы все это подстроили, чтобы… — она говорила еле слышно, не поднимая головы. Драко надеялся, что она прямо сейчас осознает абсурдность своего поступка.
— Чтобы что, Грейнджер?
— Я не знаю, — Гермиона посмотрела на него, и он увидел, как ее глаза наполняются слезами. — Пожалуйста, прости меня, я такая идиотка. Это все так странно, еще эти чертовы гормоны…
Малфой даже не заметил, как оказался рядом с ней. Он потянул ее за руку, поднимая и притягивая к себе, осторожно держа за плечи.
— Только не плачь, не надо. Это не самое худшее, что со мной случалось, уж поверь. Я здесь не причем. Я ничего не делал специально, теперь ты мне веришь? — он говорил тихо, прижимая ее голову к своей груди и проводя ладонью по мягким волосам.
Она кивнула и сильнее прижалась к нему, обвивая его руками за талию.
— Ты действительно мне нравишься, Грейнджер. Я никогда не думал об этом раньше, потому что и предположить не мог, что у меня есть хоть малейший шанс быть с тобой в этой Вселенной, — говорить ей все это было легко, сыворотка позволяла ему не обдумывать свои слова, а озвучивать их прямо из сердца, а аромат прижавшейся к нему девушки пробуждал трепет и щемящую нежность. Она была такой хрупкой в его руках, что защитные инстинкты расцветали в груди.
— Прости, я не должна была так поступать, — Гермиона говорила, уткнувшись в его грудь, поэтому голос звучал глухо, но она больше не плакала. — Дурацкие сны совершенно выбивают меня из колеи, после них я будто сама не своя.
- Сны? - Драко напрягся всем телом, и Грейнджер, почувствовав это, отстранилась и подняла голову, заглядывая ему в лицо.
- Ты тоже их видишь?
Он напряженно кивнул и почувствовал, как жар прилил к лицу, выдавая их содержание.