"Мне будет приятно, если он останется у тебя, хорошо?".
Быстро напечатала:
"Хорошо."
Мгновенно прочитал.
А его сообщение я по стечению обстоятельств прочитала больше, чем через сутки.
Зажмурилась.
Ну и вот. Теперь уже точно всё обсудили.
* * *
— Быстрее бы уже Смолин вернулся, — вдруг заныла Ангелина в понедельник утром перед входом в аудиторию. — Его пара была такой отпадной.
Все одногруппники подтверждающе закивали. Я осторожно покрутила головой. Давида не было.
Он подошёл, когда открывали аудиторию.
— Настя, Вита, — кивнул он нам, поздоровавшись.
Настя? Да, теперь Настя.
Обычное занятие с Лидией Игоревной закончилось тем, что во время подписывания дневников к нам подошёл Марк Андреевич. Выглядел он, честно говоря, уставшим. Видимо, ситуация с отцом так на нём сказалось.
— Добрый вечер, 11 группа, завтра с новыми силами, да? — тем не менее, радостно поприветствовал он нас.
Мы в долгу не отстали, пообещав, что такого рвения к учёбе он ещё ни разу у студентов не видел.
Повернулась к Вите: та тянула меня за локоть.
— Я пойду, хорошо? Писать хочу, не могу просто, — протараторила подруга, развернулась и в прямом смысле этого слова убежала из отделения.
Убегающая Вита. Во дела.
Я повернулась в сторону преподавателей и застыла на месте.
Смолин очень даже недовольно смотрел вслед убегающей подруге, дёрнулся было в её сторону, но остановился. В шоке я уставилась в пол, чтобы никому не навязать свои подозрения. Эти вечные разговоры и переписки.
Это… Это с Марком Андреевичем, что ли?! Не может быть! Когда ж успели-то?
Рискнула поднять глаза. Давид смотрел на меня и улыбался, подтверждая мою безумную мысль. Ничего себе!
Против воли губы расплылись в улыбке.
Вита-Вита!
Ты сегодня вечером от допроса никак не отвертишься. Потому что нет сил моих больше.
"Не приду ночевать. Буду паинькой".
Сообщения прилетели мне, когда уже я ждала подругу в общежитие. Писать она пошла. Паинькой она будет. Кто бы сомневался.
И правда не пришла ночевать.
На следующее утро без пяти минут восемь прислала сообщение, что чуть-чуть опоздает.
Я отложила телефон и подняла глаза на Давида. Тот посмотрел на место возле меня, затем мне в глаза и вдруг улыбнулся.
Он точно что-то знает. Как насчёт того адского допроса, когда они сидели вместе в начале прошлой недели?
По-моему, это отличный повод, что поговорить с Давидом. Разве нет?
В кабинет зашёл, точнее, влетел Смолин с нечитаемым взглядом, коротко всех поприветствовал, пробежался глазами по партам. И занятие не начинал. Ждёт?
Та прилетела минутой позже.
Я внимательно следила за их гляделками.
— Ты в той же одежде, что и вчера была, — прошептала я подошедшей Вите, надеясь хоть на какое-то объяснение.
— А ты рыжая и кучерявая, — тоже шёпотом ответила она.
Дальше было только веселее: Смолин Вите за устный ответ поставил единицу. Та сразу откинулась на стул, сложив руки на груди, и всё занятие мрачным взглядом наблюдала за Марком Андреевичем.
Во время письменного опроса он самолично принёс подруге тесты, оказавшиеся какими-то нерешаемыми, а потом и вовсе отсадил её. На стул рядом с собой.
Одногруппники, включая меня, сидели тише воды и ниже травы. Марк Андреевич не выглядел злым или агрессивным, но атмосфера была довольно нагнетающей. Один Алиев посмеивался.
Практику снова провела Лидия Игоревна. И, кажется, в первые за всё время в конце занятия не позачёркивала Витины записи. Та отвернулась от стола преподавательницы и словила мой взгляд. Я наигранно кашлянула в кулачок.
— Встретимся возле гардероба? — елейным голосочком пропела Вита.
— Встретимся возле гардероба, — в тон ей ответила я.
Давид ещё был в кабинете, ожидая своей очереди. Я решилась. Подошла. Он поднял глаза и нечитаемо посмотрел на меня.
— Ты что-то знаешь? — прошептала я, уставившись в верхнюю чёрную пуговицу на чёрной рубашке, выглядывающие из-под белого халата.
— Подозреваю, — тоже прошептал Давид.
— И я, — ещё тише сказала.