Элли выбрала джинсовую юбку, которая была мини в том смысле, что она была на пять дюймов выше колен (не мини в том смысле, в каком их носила Элли, что было на пять сантиметров ниже ее задницы), винтажную футболку Rolling Stones (я не была поклонницей Stones, но футболка была классной), широкий красный пояс с большой серебряной пряжкой с изящным узором в виде филиграни и плетения и красные ковбойские сапоги.
После ухода Ли и Китти Сью, я рассказала Элли все о Фиаско Рози и моем плане найти его. Она (что неудивительно) немедленно предложила свою помощь, и я (что также неудивительно) приняла ее предложение.
Я приняла душ и оделась, пока Элли пыталась (и не смогла) дозвониться Дюку.
Потом мы отправились в книжный магазин, чтобы помочь Джейн. В отсутствие Дюка и Рози, Джейн оставалась в магазине одна и дико нервничала, потому что ей самой приходилось управляться с эспрессо-машиной и разговаривать с людьми. Джейн не отличалась общительностью, она могла раскладывать книги на полках и очень хорошо убиралась, пылесосила, обновляла электронную картотеку подержанных книг, но беседа с клиентами не была ее сильной стороной.
Мы с Элли работали вместе с Джейн, пока не закончилась утренняя давка. Завсегдатаи были недовольны отсутствием Рози, но мы все достаточно долго поработали с Рози, чтобы иметь возможность честно подражать его искусству бариста. И все же наши напитки были не тем же самым.
Затем Элли заскочила домой к Рози на тот случай, если он там окажется. Мне это было запрещено, потому что Ли мог узнать адрес Рози одним из своих таинственных «способов» и уже быть там, а я пока не хотела сталкиваться с Ли. Особенно, не во время поисков Рози или бриллиантов, он не знал моего плана, а я не собиралась его афишировать.
И в любом случае, в будний день до окончания обеденного перерыва хлопот был полон рот, и я не могла оставить Джейн одну.
Пока Элли проводила разведку дома Рози, зазвонил мой сотовый.
Это был папа.
— Привет, папочка, — ответила я.
— Что это за история о том, что ты сошлась с Ли?
Дерьмо.
Китти Сью.
— Мы не торопимся.
— Делайте это очень медленно, — сказал папа. — Этот парень — кобель. Господи, почему ты не выбрала Хэнка? Хэнк — хороший парень, надежный полицейский, у него есть работа, где он обеими ногами стоит по правую сторону закона.
Ой.
— Не пойми меня неправильно, — продолжал папа, — Ли сам себе хозяин, ни от кого не терпит дерьма, я должен уважать это, но, черт возьми. Моя дочь?
Я молчала, а папа был в ударе. Невозможно вставить хоть слово, когда папа был в ударе.
— Китти Сью вне себя. У них с твоей матерью был какой-то договор, скрепленный кровью, для чего они прокололи булавкой большие пальцы и соединили их, глупая девчачья чушь, и они пообещали, что их дети поженятся, заведут детей и таким образом они породнятся.
Звучало знакомо.
Голос отца изменился с рассерженного на умоляющий.
— У Хэнка будет хорошая пенсия.
— Пап, у Хэнка от меня взорвалась бы голова, мы бы продержались, наверное, день.
— Дерьмо.
Папа знал, что я права.
Не сказав больше ни слова, он просто повесил трубку.
Полагаю, Голос Отца не ушел бы в пользу Ли.
Я отключилась и мысленно возложила на Ли обязанность успокаивать свою мать. Он втянул нас во все это, ему придется нас вытаскивать.
Я решила позвонить паре друзей Рози, которых он указал в анкете в качестве экстренных контактов, чтобы узнать, с ними ли Рози или, может, они его видели. По первому номеру никто не ответил, другой человек оказался дома, он спал, и был недоволен тем, что его потревожили, и он уже несколько дней ничего не слышал о Рози.
Я снова позвонила Дюку. Дважды. Ответа не последовало. И автоответчика у него тоже не было. Дюку поскорее следовало попасть в двадцать первый век, и я мысленно добавила товары в свой список рождественских подарков.
Затем дверь открылась, и вошла Марианна Мейер.
В детстве Марианна Мейер жила по соседству с Найтингейлами в Вашингтон-парке. Возрастом она была между Ли, Элли и мной, и мы с ней дружили. В младших классах она носила корсет от сколиоза, а в старших — брекеты. Она вышла замуж за мудака, развелась и вернулась к родителям год назад. Марианна тяжело переживала развод и еще тяжелее переезд к родителям в тридцать один год. Она была ростом пять футов пять дюймов и раньше выглядела очень миленькой, как куколка, но развод взял свое, и она топила свои печали в «Орео». Она работала медсестрой в Пресвитерианском медицинском центре Люка, брала вечерние смены, чтобы иметь свободные дни, и превратила поиски дома в хобби на полную ставку.
С пылающими щеками она бросилась ко мне, стоявшей у стойки с эспрессо.