Потолок вместе с частью стены обваливается прямо на учительскую кафедру и задевает собой некоторые парты. Погребает под собой несколько учеников, которых, казалось, не было там до этого. Маринетт хочется как можно скорее призвать Тикки, перевоплотиться и сделать с этим наконец хоть что-нибудь. Но она не может. Обливаясь холодным потом, стоит и просто смотрит. В этой ситуации ей не отведено большей роли. Ноги вросли в пол, спина приклеилась к стулу, а руки всё также мирно сложены на парте. Она будто слилась с этим местом. Из-за разгромленых стен школы появляется огромная рука. Наверное, это кто-то из граждан, вновь акуматизированный бражником. Но Мари не замечает деталей, лишь общий силуэт. Это может быть кто угодно и выглядеть он может как угодно, и всё это не так уж важно, ведь именно сейчас он, продолжая ломать стены здания, пугает людей, заставляя их разбегаться в разные стороны. Именно сейчас, он так крепко, до хруста костей, который слышала даже она, хватает Алью и, поднеся поближе к себе, отпускает. А Маринетт также смиренно сидит и смотрит, как тело её отважного Данко летит вниз, прямо на грубые остатки стен.
***
Она делает режущий горло вдох и тут же выдыхает. Жадно глотает воздух, пытаясь заполнить им до верха свои лёгкие, бронхи, трахею. Как будто и вправду все это время не было возможности дышать.
Судорожно мечет глазами вокруг себя. И все цело. Все живы. Всё на самом деле хорошо. На задних партах соседнего ряда сидит Алья и, обнимаясь, о чём-то увлечённо болтает с Нино. На подруге ни царапинки. Потолок, кафедра, стены в своём привычном превосходном виде. Ни одной трещины, ни намека на возможный обвал. И самое главное - никакого шума. Никаких канонад из вереницы диких криков и воплей. Почти кристальная тишина, разбавляемая тихими перешёптываниями учеников и шелестом тетрадных страниц.
Девушка опустила взгляд на свои руки, что продолжали покоиться перед ней на парте. Ногти на месте. Да и сама она в целом, вроде как, полностью при себе. Темные пряди волос свисают прямо на глаза, уши ощущаются на месте и голова сидит на шее уверенно, разве что немного затекла во время сна. Чтобы окончательно разбить это состояние прострации, она, тяжело опираясь о парту, встаёт и направляется к выходу из класса. Теперь Маринетт точно выспалась.
***
Вода освежает лицо и мысли, остужает голову. Она забирается во всё сухие морщинки на коже, во все, даже самые мелкие, трещинки на губах. Мягко омывает веки, крылья носа, подбородок и, стекая по узкому контуру челюсти, стремительно сбегает вниз по шее к впалым ключицам. От размашистых неаккуратных движений Маринетт, вода разбрызгивается в разные стороны и на нижнюю часть зеркала, и на ободок бежевой глянцевой раковины, и на футболку девушки, оставляя мокрые пятна.
Она наклонилась к крану и, обхватив его губами, сделала несколько больших глотков, а после сильно закашлялась. Мари даже не заметила, как сильно её горло пересохло. Она выпрямилась, продолжая издавать хриплые звуки. Вода, с мокрых по локти рук, залила собой пол и ботинки. Зажмурившись и оперевшись на колени, девушка всё-таки смогла справиться с кашлем, проморгала слезившиеся глаза и уставилась в коричневую плитку пола. Ботинки, будучи самым тёмным пятном в этой картине, настойчиво притягивали её внимание к себе. И ей подумалось, что стоит хотя бы попытаться их отмыть.
Вполне хорошо вымылась грязь из заломов и полностью отчистилась массивная платформа обуви. А вот на тканевых вставках разводы все не желали исчезать или хотя бы блекнуть, сколько бы Маринетт не тёрла. И ногти уже пошли в ход, но ткань только становилась все пятнистей и грязнее. Это не давало никакого результата. Она отряхнула руки и, обтерев их о брюки, направилась к выходу из туалета. Алья была права.
***
Когда Мари закрыла за собой дверь класса, свободный урок уже был окончен. А следующим что? Правильно, литература, значит, жизнь продолжается.
Сезер в компании Джулеки неспешно направлялась в ее сторону. Они весело о чём-то переговаривались и то и дело заливались звонким смехом в ответ на фразы друг друга.
- Эй, подруга, а мы как раз искали тебя, - обратила на неё свой взор Алья и тут же, очевидно, напряглась.
- Что такая бледная? Что-нибудь случилось? - засуетилась она.
- Да нет, просто плохой сон, не более.
- Честно? - недоверчиво вопрошала её подруга.
- А то уж больно плохо ты выглядишь. Скажи ведь, Джулека, болезненное зрелище?
- Да, Маринетт, именно так, - доверительно произнесла Куффен, заглядывая в лицо девушке.
- О, ну спасибо за комплимент, - ехидно в ответ протянула Мари.
Алья подошла ближе к ней и, обхватив со спины поперек плеч, склонила голову на бок.