Арианна время от времени толкалась, и его губы изгибались в улыбке каждый раз, когда он чувствовал давление на свою руку. Игра или нет, он ценил это. Было почти трудно сдерживать себя; он должен был постепенно «меняться» в глазах Кэлен, иначе она бы никогда в это не поверила. Он не остановился, чтобы спросить, должен ли он верить этому тоже. Кончиками пальцев проводя по гладкой ткани по ее животу, он наслаждался простой чувственностью материнства Кэлен, которым оно вскоре должно было стать.
Она не вздрогнула, но по дыханию он понял, что она не будет молчать. Хорошо. Он предпочитал, когда она инициировала разговоры; это облегчило его роль.
— Разве твой Совет не ждет тебя?
— Они будут ждать, пока я заставляю их ждать. — Он провел большим пальцем по тому месту, где только что пнула Арианна. — Я также отец, как и правитель.
Слова не расслабили ее. Тогда хорошо, что он не ожидал расслабления.
Когда она заговорила, ее голос был низким и ровным.
— Ты знаешь, что как бы хорошо ты ни обращался с нашим ребенком, я никогда не отвечу тебе тем же.
Брови приподнялись, но он не посмотрел ей в лицо.
— Никогда — недальновидное слово, Кэлен.
— Я не могу забыть или не замечать, что ты был готов убить невинных людей. Семьи. — Ее сдержанность была замечательна; он когда-то слышал гораздо больше тепла за такими словами.
Глубоко вздохнув, Даркен отодвинулся назад, хотя и оставил руку лежать на ее вздутом животе.
— Это обвинение может быть легко выдвинуто и против тебя.
— Ты делал это ради власти.
— Для безопасности, — поправил он. — Гораздо больше невинных умирает, когда земли разбросаны и находятся в состоянии войны, а не объединяются ради мира.
Она не издевалась, но и не принимала точку зрения. Такая упрямая.
— Мир — это лишь побочное преимущество. Ты стремился к контролю.
Даркен слегка пожал плечами, признавая голую правду, если бы не тон и суждение, которые она добавила.
— И что ты искала, когда вела войну с жизнями невинных?
— Свободу, — ответила она не задумываясь.
Он не стал спорить. Было бы бесполезно обсуждать, почему чьи-либо идеалы не были настолько чистыми. Герои никогда не признавались, что они люди, что они наслаждаются силой и влиянием, которые приходят с защитой «добра». Возможно, однажды у них возникнет этот спор, но сейчас он просто хотел поговорить. Он размышлял вслух:
— Я искал силу, чтобы спасать жизни, ты, чтобы освободить их. Свобода важнее жизни, Кэлен? Это твое оправдание для причинения такой смерти?
Она колебалась лишь мгновение.
— Да.