Недовольство Морд’Сит этим изменением ускользнуло от его внимания.
***
Кэлен никогда не чувствовала такой паники.
— Где мои дети? — спросила она, пальцы жаждали сжать под собой виноватую шею.
Алиса пятилась назад, пока не ударилась о шторы, испуганное исказило ее юное лицо.
— Мы не знаем. Госпожа Триана исчезла вместе с ними, мы…
Кэлен почувствовала какое-то темное движение позади своего радахана, впервые за почти четыре года вспомнила о своих силах и выгнула руки. Однажды Далия остановила ее в коридоре, чтобы сказать, что ей следует остерегаться, что Морд’Сит не любит, когда их не пускают в ближайшее окружение лорда Рала. Женщина сказала это с насмешкой, но Кэлен и сама поймала на себе достаточно грязных взглядов, чтобы признать правду. Это заставило ее внутренности сжаться узлом; они пошли за ее детьми вместо нее.
— Кто тебе это сказал? — Алиса захныкала.
— Госпожа Далия. Она сказала, что мы все обречены, если не найдем Триану в ближайшее время, потому что она… — Ужас в широко распахнутых глазах Алисы закончил фразу лучше, чем слова.
Ее дети лежали на земле холодные и безжизненные, жертвы веры Морд’Сит в то, что она принесла Д’Харе слабость. Неизбежный образ заполонил ее разум, и на мгновение Кэлен охватил сковывающий страх.
Но только на мгновение. Ее силы колебались так, как не бывало за последние полвека, и против ее воли страх перешел в ярость. Кэлен задыхалась, ее начало трясти, а затем ее голова откинулась назад, как будто она получила удар по лицу. Ее волосы развевались в стороны без всякого ветра, а глаза налились кровью. Кон Дар заставил ее ухмылку показаться смертельной гримасой, когда она направилась к двери детской, наполненная яростью, которая ей понадобится, чтобы спасти двух единственных людей, о которых она заботилась.
Никакой Морд’Сит не могла бы встать у нее на пути.
***
Она не могла быть такой глупой. Даркен Рал сказал себе, что даже Триана не может питать иллюзий, что убийство его детей заставит его благоволить к ней или ее сестрам. Тем не менее, его сердце стучало, как боевой барабан, и он чуть не побежал, когда услышал крик.
У Трианы хлестала кровь из глаз, ушей и носа, и она стонала на коленях перед Кэлен.
— Прикажи мне, госпожа, пожалуйста!
Кэлен стояла над ней, словно столб пламени и дыма, каждый дюйм ее излучал защитную ярость.
— Дети. Где они? Что ты с ними сделал?
Даркену не приходило в голову, как Кэлен получила доступ к своим силам через радахан, все еще висевший у нее на шее. Его руки сжались в кулаки, побелевшие костяшки, заставляя себя отступить. Позволить Кэлен делать то, что у нее получалось лучше всего, сейчас было самым мудрым выбором, даже если он хотел накормить Триану ее собственной ловкостью, чтобы она не могла даже кричать, когда ее внутренности вытаскивали из ее все еще живого тела. Она все равно этого не переживет, но что насчет его детей?
— Я вынес их через боковые ворота. Один из солдат собирался продать их за золото тому, кто больше заплатит. — Триана задохнулась, падая от боли, когда кровь капала с ее лица. — Далия помогла мне, потому что Гарен не стала.
С придушенным криком ярости Кэлен выгнула спину и вонзила нож в грудь Трианы. Морд’Сит вскрикнула, и еще больше от прикосновения Кэлен. Она корчилась в агонии и рассыпалась.
Даркен планировал убить всех охранников одного за другим, пока они не признаются в имени предателя. Если хотя бы один волосок на головах его детей уже поврежден, даже смерть всех его мужчин не облегчит его боль. Они были его… Они были единственными его вещами, которые не ненавидели его хотя бы частью себя. Он нуждался в своих дочерях не только для наследования.
Но Кэлен опередила его к двери, схватив за запястье.
— Где Морд’Сит в этот час?
Магия Исповедника покалывала, как паук, ползущий по его руке, и он напрягся, хотя знал, что она может только рикошетом ударить по его душе. Его глаза вспыхнули, такие же горячие, как и ее, без нужды в магии.