Кэлен схватила вилку от внезапного удивления, так что она чуть не согнулась. Новость и ее собственная реакция лишили ее дара речи. Даркен, с напускным хладнокровием, которое он сохранял в самые неподходящие моменты, просто бросил в ее сторону взгляд, который казался скорее обеспокоенным, чем потрясенным.
— Я еще не избавился от него, — продолжал Гарен упрямо ровным тоном, — несмотря на ваш брак, потому что вы не объявили, назовете ли вы одного из своих детей наследником.
— Арианна — моя наследница, — без промедления сказал Даркен, не сводя глаз с Морд’Сит. — В любом случае у меня есть моя королева. Откажитесь от ребенка и возвращайтесь к своим обязанностям со своими сестрами.
Желудок Кэлен сжался от этих слов. Горечь, как бы она ни хотела это отрицать, вызвала у нее привкус желчи в горле. Она знала, что некоторые говорили о ней на улицах, что она всего лишь платная шлюха в доме, полном рабов. Это были только сплетни, но в такие моменты ей хотелось показать мужу, что это может быть и правда. Она больше не считала для него благоразумным утолять свои желания в объятиях других женщин. Она не знала, почему это повлияло на нее, но, возможно, это было потому, что она хотела, чтобы ее дети знали лучшего отца, чем этот. Она думала, что у него есть возможность быть лучше, дура.
— Если ты так небрежно делишь свою постель, милорд, — сказала она вслух, застав двух других врасплох, прежде чем они успели пошевелиться, — ты не должен наказывать за это свою верную Морд’Сит. — Это был великий подвиг — хоть раз удержать слово «верный» от насмешек.
Глаза Даркена были немного холоднее, чем обычно.
— Для нее не будет наказанием делать то, что я хочу.
— Лорд Рал прав, — подтвердил Гарен. — Я рада исполнить его волю.
— Как удобно, — заметила Кэлен, все еще не сводя глаз с мужа. — У тебя есть королева, и у тебя есть добровольные слуги. Даже для хозяина Д’Хары это многовато.
— Сейчас не время для дискуссий, — рявкнул Даркен, гнев стирал спокойствие и холод, которые он надел.
— Нет, и сейчас не время вести себя как вождь варваров, — бросила ему Кэлен, в глубине души желая, чтобы она просто позволила ему вести свои дела тайно, как он и планировал. — Если Лорд Рал действительно такой просвещенный, такой цивилизованный…
— Достаточно!
Внезапное увеличение громкости и силы, когда Даркен закончил слово, заставило последний слог эхом прокатиться по залу. Гарен дернулась от дискомфорта, ее губы сжались в твердую красную линию.
Кэлен вздохнула, изображая лицо Исповедницы. Эмоции растоптали ее привычную маску спокойного принятия, и это расстроило ее. Ее беспокоило то, что ей не все равно, когда он оказывается точно таким же, как человек, которого она изначально ненавидела. Нет, по-прежнему ненавидит. Всегда будет ненавидеть. Конечно.
Даркен Рал поднялся на ноги и, взглянув на Гарен, последовал за ней к двери. Кэлен стиснула зубы в его отсутствие. Это было жалко. Она сходила с ума, если говорила так, как презираемая домохозяйка. Даже презираемая Мать Исповедница. Она была выше таких эмоций, даже если он не был.
Когда он вернулся, она поднялась на ноги и снова обрела контроль.
— Тебе не нужно ничего говорить, — начала она, не защищаясь.
— Госпожа Гарен оставит ребенка себе или избавиться, как пожелает, — сказал Даркен, не обращая внимания на ее слова. В его глазах все еще мелькала легкая пульсация гнева, но почти ничего. — И поскольку я предполагаю, что ты не хочешь, чтобы какая-либо из ее сестер выступила с подобным затруднительным положением, ты требуешь от меня, чтобы я проводил каждую ночь в одиночестве?
Рот Кэлен открылся и закрылся один раз, прежде чем она сказала:
— Я сказала, не подумав.