— Схватишь меня ещё раз и я тебя поцелую… — пообещала злому, как тысяча чертей, Лорду и, развернувшись на каблуках, поспешила покинуть особняк.
— Спасибо, — шепнула на ходу улыбающемуся Хэйдену и похлопала его по плечу.
Настроение у меня было просто распрекрасным.
Однако, когда мы ждали своей очереди в образовавшейся на подъезде к особняку герцогини пробке, меня вновь одолел мандраж. Всё же склонностью к эпатажу я никогда не отличалась. А то, что наряд Реджи-поневоле вызовет настоящий скандал, сомневаться не приходилось.
Едва мы уселись в карету, как Рэтборн превратился в ледяную глыбу, лениво и равнодушно рассматривая меняющиеся пейзажи за окном. Он демонстративно отказывал мне даже в крупицах своего внимания, делая вид, что свалившаяся ему на голову самозванка просто перестала существовать.
В приступе бессильной злости я сжала кулаки, а потом повыше задрала нос, решив отплатить главному Лорду Тайного Приказа той же монетой.
В карете нас ехало четверо — кроме меня и Рэта старый ундер и Хэйд. Ундер дремал, что внушало определенную тревогу, уж больно сильно он сдал за последнее время, всё меньше бодрствуя и всё больше отдыхая. Хэйден, зеркаля старшего брата, также поглядывал в окно. Однако, его цепкий, полный лисьего коварства взгляд то и дело возвращался ко мне.
По иронии, вести непринужденную беседу в этой компании могла только я. Но мой единственный компаньон спал, Рэт изображал немого, а Хэйден в присутствии отца вообще избегал подавать голос. Подозреваю, по причине того, что принца ундер недолюбливал особенно рьяно. Я искренне сожалела об этом. Пожалуй, из всех сыновей рода Уркайских, золотоглазый вызывал у меня наибольшую человеческую симпатию и сочувствие.
Жаль, что тогда, под воздействием вина истины, мне не удалось разглядеть его магическую суть. Теперь подобные видения не пугали. Очевидно, так в измененном восприятии реальности проявлялась магия каждого из нас. Ещё неизвестно, как на тонком плане выглядела бы я сама.
На ум пришло заклинание из недавно проштудированного учебника, не столько запретное, сколько считающееся неприличным, нарушающим личные границы мага-аристократа. Сделалось так любопытно, что я не слишком-то вежливо уставилась на Хэйда практически в упор.
Губы, словно сами собой, беззвучно прошептали формулу, и пальцы, затянутые в белые мужские перчатки, едва заметно изобразили необходимую фигуру. В то же мгновение я вынужденно зажмурилась от ударившего по глазам яркого теплого света.
Прекрасное лицо принца словно облили жидким золотом. Оно растекалось, заполняя собой каждую впадинку, очень быстро превратившись в непроницаемую грозную маску. Остриженные чуть ниже плеч светлые волосы мужчины удлинились практически до талии и рассыпались по плечам, точно он был не человеком, а сказочным эльфом. Вечерний костюм темно-синего цвета внезапно обратился старинными золотыми доспехами. Теперь его сильная изящная рука опиралась вовсе не на трость, а на здоровенный палаш с символом бескрылого дракона, свернувшегося кольцом внутри солнца.
— Что такое? — всполошился дядюшка Цвейг, словно кто-то толкнул его под бок, вырывая из крепкой дремоты.
Концентрация моя нарушилась, и, ойкнув, я накренилась, будто под хмельком, тут же утратив способность видеть сокрытое.
Зато скучающее выражение с лица обоих братьев слетело как по волшебству. Теперь и Рэт, и Хэйден смотрели на меня волками. Я изобразила раскаяние, машинально прикусив нижнюю губу. Взгляд Лорда скользнул по моему рту и заметал молнии ещё сильнее. А вот Хэйд о чём-то напряженно задумался, медленно покачав головой.
— Всё в порядке, дядюшка. Мы почти приехали, — нарушая порядком надоевшую тишину, сообщила я ундеру. — Ну наконец-то! — ворчливо воскликнул старый маг и поправил платок, завязанный красивым причудливым узлом на морщинистой шее.
Несмотря на заявленную неформальность светского приема в городской резиденции герцогини Трындычевской, не обошлось без громогласных объявлений церемониймейстера. По заведенному порядку он сообщал о появление того или иного высокопоставленного гостя или же целого семейства, как было в нашем случае.