— Ах, мин сальмон*, что за стать, что за формы! — едва ундер представил нас друг другу, даже не думая понижать голос, принялась изливать свои восторги старушка. — Наконец-то я вижу истинный эталон женщины. Тело, полное жизни и энергии. Какие волосы, какие глаза, какие бедра! — практически выкрикивая, перечислила фон Лару наиболее приглянувшиеся ей части. — Не то что эти… — скривив губы, точно съела нечто крайне кислое, графиня кивнула в сторону стайки стоящих у дальней стены дебютанток.
Все, как одна, были худы до прозрачности, с гладкими низкими прическами и вечерними туалетами, делающими их ещё более хрупкими, безликими и практически бесполыми.
— Что за преступная мода на никчемность?! — риторически вопросила она. — В моё время девушки знатных родов ещё что-то из себя представляли. А что теперь? Тощая бледная немощь. Ни ума, ни талантов, ни тела, способного выносить здорового ребенка.
Последнее заявление подняло во мне шквал возмущения. И хотя признанный идеал местной красавицы и в самом деле ничего кроме скуки не вызывал, всё же я бы не спешила утверждать, что широкие бедра и упитанность — залог счастливого материнства. Не я ли сама была тому красноречивым доказательством? Однако у старухи на сей счет было своё категоричное мнение и, по странному стечению обстоятельств, оно бессовестно мне льстило.
— Много ты понимаешь! — фыркнул себе под нос ундер, но был услышан.
— Да уж побольше твоего, — не осталась в долгу графиня. — И вообще, я не давала дозволения разговаривать со мной. Я тебе ещё не простила своей дорогой Флодиры. Жаль, она была чересчур милосердна и не отравила тебя, как я ей советовала.
Путем нехитрых умозаключений, я предположила, что речь идет об одной из жен старого вояки. Кажется, о матери Волкера, обладающей выдающейся памятью и тягой к науке.
Ундер с видом победившего в споре раздражающе ухмыльнулся и оставил выпад графини без ответа.
— Лучше расскажи, мин сальмон, что ты делаешь в компании этого кошмарного старикашки? — вновь переключила свое внимание на меня женщина с канарейкой. — Неужто ему повезло заиметь приличную невесту одному из своих великовозрастных сыновей?
В ответ на её слова я неожиданно и для себя, и для ундера заметно раскраснелась. Впрочем, дядюшка решил, что причина моего смущения кроется в том, что графиня оскорбила его племянника, назвав «невестой». Едва эта мысль в нём укоренилась, как он ринулся на мою защиту, совершенно позабыв про собственный совет подпевать влиятельной старухе.
— Что ты несешь, слепая гусыня? Неужели совсем не видишь, что перед тобой парень? — набросился он на неё, вгоняя меня в ужас разоблачения.
— Какой парень, лысый пень? Только безумец назовет этот сочный бутон — мужчиной! — стояла на своем старушка.
— Только сумасшедшая нацепит на свою голову клетку с орущей и гадящей курицей! — вернул любезность дядюшка.
— Сам ты гадишь! Лип-Люп воспитанная птица! — задохнулась от возмущения графиня фон Лару.
Я засмеялась. Немножко истерично, учитывая сопутствующие обстоятельства. Оба — и ундер, и графиня — посмотрели на меня осуждающе.
— Что ж, — внезапно старушка стала спокойна, как сфинкс, — парень так парень.
Она манерно поправила прическу и сделала знак лакею, чтобы тот подал ей бокал. В омутах её зеленых, почти кошачьих глаз плясали джигу все черти Преисподней.
Затем её взгляд скользнул поверх моего плеча, и она, сделав солидный глоток, приподняла острый подбородок, словно показывая им куда-то за спину. Я инстинктивно оглянулась, тут же заметив Рэтборна, шагающего к нам через зал решительным, вызывающим дрожь тревоги и трепета шагом.
Выглядел он властным и пугающе недоступным. И в то же время, я откуда-то точно знала, что под этой внешней непроницаемой маской жестокосердного хозяина жизни бушует целый океан эмоций и нешуточных страстей.
В частности сейчас… Рэт был зол.
— Госпожа фон Лару, — поприветствовал Рэтборн престарелую графиню, умудрившись отвесить легкий поклон с надменным совершенством.
Та ему благосклонно кивнула в ответ, искривив тонкие морщинистые губы в ехидной улыбочке. Что ни говори, а вид эта пожившая акула света имела такой, что инстинкт самосохранения настоятельно убеждал с нею считаться.