Малфой, услышав ее мысли, улыбнулся. Вскоре за мыслями раздался звук каблуков и, честно говоря, он даже занервничал. Дождавшись, когда она спустится со ступенек, он медленно поднял голову, оценивая ее с ног до головы. И был приятно удивлен тем, насколько шикарно она выглядела в этом платье. Красная атласная ткань струилась по ее телу, подчеркивая девичьи формы, что раньше скрывала школьная форма. Тонкая талия и округлая форма груди — Драко даже показалось, что он разглядел торчащие соски, потому как знал, что под это платье бюстгальтер не надевается. Волосы, к его удивлению, выглядели живыми и аккуратно уложенными.
«Да, Грейнджер, сегодня я тебя заметил», — подумал Малфой.
Она переминалась с ноги на ногу то ли от волнения, то ли от того, что не привыкла ходить на каблуках. Грейнджер была похожа на одну из тех девушек, что часто приходили на балы в менор, только не выглядела такой самоуверенной, как эти аристократки.
— До нашего выхода примерно минут десять, — сказала она, и Драко наконец-то отвел взгляд. Понимание, что все это время он глазел на нее, пришло внезапно вместе со стыдом. Наверняка она заметила и небось подтерла ему слюни, что он распустил, следя за тем, как вздымается ее грудь.
Малфой кивнул и, достав из кармана обещанную Нотту флягу с виски, смочил горло.
— Ты что делаешь? — естественно, возмутилась она.
— Грейнджер, прожить выпускную церемонию трезвым — это преступление.
Она, сощурив глаза и недолго думая, сказала:
— В таком случае давай сюда.
Драко не сразу понял смысл ее слов, опасаясь, что она избавится от виски, но все равно неуверенно протянул флягу. Не отрывая взгляда от Малфоя, Грейнджер сначала понюхала содержимое, а затем, шумно выдохнув, сделала глоток. Ее действия намекали на то, что она никогда не пила виски, но, когда горлышко фляги оторвалось от ее губ, Гермиона даже не поморщилась.
— Неплохой виски, — прокомментировала она и пригубила еще раз. — Да, определенно.
Сначала он удивленно наблюдал за ней, а потом и вовсе рассмеялся.
«Зачем я это сказала? Теперь он подумает, что я злоупотребляю алкоголем. Дура!»
— Эй, вы двое, — окликнул их Филч. — Ваш выход.
Драко поднялся со ступенек и, как подобает джентльмену, предложил локоть для Гермионы.
— Надеюсь, я сегодня не лишусь ног.
— Что?
— Я знаю, что ты не особо сильна в танцах, поэтому давай без фокусов. Просто доверься мне, ладно?
— Конечно, это же так легко.
«Соберись, Гермиона. Возможно, это твой первый и последний раз, когда ты можешь побыть с ним рядом, потому что после выпускного он забудет Хогвартс, забудет тебя и, возможно, ты больше никогда в жизни его не увидишь. Поэтому ты должна воспользоваться каждым мгновением, что он рядом. И, конечно же, не забывай улыбаться, Гермиона. Нет, это невыносимо! Я просто не могу думать ни о чем другом, кроме как о его теплом, горячем сексуальном теле.
Не сжимай его рукав!»
— Спокойно, Гермиона, — ответил парень, думая о том, что у нее еще будет возможность потрогать его. Он чертыхнулся. О чем он думает?
«Гермиона? Он назвал меня по имени? Неужели он еще помнит, как меня зовут? Мерлин, я упаду сейчас в обморок от счастья».
Слыша ее мысли, Драко не мог перестать улыбаться, поэтому единственное, что он мог, пока двигался до центра Большого зала, — это сжать зубы и смотреть только перед собой.
Оказавшись на месте, он элегантно развернул Гермиону к себе и уверенно посмотрел ей в глаза. Карамельно-карие радужки блестели — от счастья или же от алкоголя? — но несмотря ни на что, они были красивы. «Кто бы мог подумать, Грейнджер, что вблизи ты такая красавица?». Драко закатил глаза: он и вправду признался себе в этом. Отчего-то взгляд Грейнджер засиял еще больше, и она, еле сдержав улыбку, положила руки ему на плечи.