Дайан словно очнулся.
Подошедший остановился близко. Ближе, чем позволяли расхожие приличия, соблюдаемые в здешнем обществе.
Брук видел его глаза — светлые до прозрачности, умные, притягательные — близко. Вровень со своими. Его рот — тонкий, с очень светлыми губами — близко. Его кожу — бледную, для Калифорнии почти светящуюся — близко. Вампир носил короткие светлые волосы в стайлинге с эффектом той самой небрежности, которая, вместе с неплотно затянутым галстуком и расстёгнутой пуговицей на сорочке, ясно говорила о том, что он срать станет на приличия, если что.
— Привет, — ответил Дайан.
— Меня зовут Сойер. Джон Сойер.
— Дайан, — ответил Дайан, но руки не подал.
Впрочем, тот и не протягивал.
— Чем обязан? — Дайан бросил взгляд за плечо нового знакомого.
Эмма по-прежнему не возвращалась.
Джон чуть двинул губами в намёке на улыбку. Вблизи Дайан оказывался ещё привлекательнее. Запах его был накрывающим и горячим. Джон осторожно и медленно втягивал его. Медленно и осторожно, потому что ему нужно было держать себя в руках. Смешанный аромат геля для душа и свежий запах пота с тела Дайана. И той самой короткой кожаной куртки с воротником-стойкой, усиленный теплом его тела. Но больше всего — его кровь. Это она горела под его кожей. Это её гнало его сердце. Бившееся быстро. Очень.
Сердце выдавало Дайана с головой. Как и его зрачки.
Сойер видел те, даже несмотря на тёмную радужку их глаз. Они бессовестно расплескались. И не успокаивались.
Джон Сойер сдержал довольную ухмылку. Человеческое тело информативно. Его было так легко читать тогда, когда Сойер называл себя человеком. Сейчас было даже примитивно.
— Ты очень привлекателен, Дайан, — произнёс Джон. Начиная фразу, он смотрел в сторону. Заканчивая, — на Дайана.
Но он успел всё разглядеть. Всё, что требовалось. А именно то, как зрачки юноши дрогнули, но меньше не стали, лишь сами глаза сузились.
— Мне жаль, но ты ошибся, — спокойно ответил Дайан. Хотя его подбородок упрямо пошёл выше.
— Я ошибся в чём?
Дайан Брук видел, что его клеят. Беззастенчиво и нагло. И как-то совершенно не так, как к нему, случалось, приставали в барах и на вечеринках.
— Я не из тех.
— Не из каких?
Сойер, нисколько не смущаясь отпором, продолжал его рассматривать.
— Не из тех, кто тебе нужен.
Джон как раз обсматривал его губы, борясь с порывом подволочь Дайана к себе ближе.
— Не из тех, кто даёт вампирам? Или не из тех, кто даёт мужикам?
— И то и другое.
— Ну да, конечно, — сказал Джон и снова обошёл его лицо взглядом.
Дайан понял по тону, что вампир остался при своём мнении, хотя и кивнул согласно.
— Что ж, тогда прошу прощения, — улыбнулся одними губами Сойер. Он мог принудить Дайана дать ему. Действительно мог. Но не стал. Он не хотел. К тому же он знал, что тот не ломается и не лжёт. Он не слышал его мыслей. Но то, что Дайан не позволял ни пить себя, ни драть, выдавало смущение, маскируемое вздёрнутым подбородком и категоричным «ты ошибся». Джон слышал, что диктовал гонор Дайана. Но точно также Сойер слышал, что делает его тело.
Дайан тоже слышал, что творится с его телом, но абсолютно его не понимал. Его окатывало жаром. Он чувствовал, как горят скулы. И танцы накануне были ни при чём. Сердце стучало так, словно он закинулся спидовой «пулей». Вот только «пули» никакой не было.
Вампиры славились дурным нравом. Всем было ясно, что главными стимулами их существования были только два инстинктивных движения: насыщение и секс. Насыщение не пищей и секс не для продления рода. А совмещение этих двух потребностей делало их опасными, беспринципными и извращёнными. Холодными и жестокими, чьи сердца бились так медленно, словно были каменными. Говорили, что те всё же бьются, только для этого нужно спокойно лежать на груди вампира, чтобы не пропустить этого движения. Просто сказать — лежать спокойно.
Ко всему прочему Дайан был по женщинам. Несколько поцелуев с Лиамом Хартом, студентом с потока, под тёмное пиво так и остались несколькими поцелуями. Кокетство со смертью Дайана Брука не прельщало. Да он даже готом не был, будучи подростком. Музыка — дело другое. Но шашни с вампирами — это было не его.
А после того как тех объявили действительно существующими и уравняли в гражданстве с сохранением материального имущества, наводнили для них общепит синтетической кровью и узаконили их же браки с людьми, Дайан не проявил к вампирам интереса как к новой социально-видовой прослойке общества.