— Неплохо, — глубоким низким голосом произнес Райнер, сжимая ее руку, за которую схватился во время падения.
На мгновение они замерли. Элис до сих пор ощущала на себе его тяжелое запястье, будто удерживающее ее рядом. Встретившись взглядами, у нее перехватило дыхание. Находясь так неприлично близко друг к другу, девушка почувствовала, как участилось его сердцебиение и, не понимая своих действий, аккуратно коснулась губ парня. Сразу же пожалев об этом, она испытала дикий стыд и даже страх. Но Райнер вовсе не отстранился от нее, а лишь одобрительно ответил, превращая поцелуй в чувственный и властный, поглощая каждый вздох девушки. Такого она точно не ожидала. Перевернув Элис на спину, он навис над ней и, схватив за талию, прижал ее к себе еще сильнее, от чего девушку бросило в жар, и ей стыдливо захотелось убежать не только от парня, но и от себя самой. Этот поцелуй был совсем не невинным и совершенно не таким, какими первые поцелуи описывают в романтических книгах. Казалось, он был готов ее раздеть и взять прямо здесь, посреди полигона.
К своему облегчению, брюнетка услышала чьи-то шаги. Не сумев сразу оттолкнуть от себя громадное тело, она ловко вывернулась из его объятий и удалилась, скрываясь за ангаром. Едва Райнер успел перевести дыхание, к нему приблизился Спрингер, вопросительно уставившись на лежавшего блондина.
— Ты чего это здесь развалился? — поинтересовался парень и сам уселся рядом, — Филонишь?
— Лэнгфорт просила с рукопашкой помочь.
— Лежа помогал? — засмеялся Конни.
— Именно так, — нахмурив брови, отшутился блондин.
— Я бы и сам с такой красоткой позанимался, — со светлой завистью ответил Конни, — да чего уж там я, Кирштейн уже второй год на нее дрочит, а она его в упор не видит. Ну, или делает вид, что не видит.
Приближался вечер пятницы, когда можно было вдоволь расслабиться, забыв про отбой в десять вечера, и при желании насладиться отменным пивом, приготовленным в собственной пивоварне. Ребята из разведки были в первую очередь солдатами, с утра до вечера изнуряющими себя тренировками, времени и сил на личную жизнь совсем не оставалось. Для этого и устраивались подобные застолья с музыкой, песнями и танцами, чтобы хоть пару раз в месяц ребята могли насладиться обычной человеческой жизнью.
Расслабившись под действием алкоголя, Элис рассчитывала себя хоть как-то успокоить. После этой совместной тренировки она не находила себе места, сгорая от стыда и неловкости. Что это вообще было? Она не просто допустила подобную ситуацию, она ее сама же и спровоцировала. Однако, несмотря на всю неловкость, разведчице это понравилось, что было бы глупо отрицать. Все-таки они находились не в романтической сказке про принца и принцессу, у которых есть время и возможности на долгие ухаживания и прочие любовные драмы. У разведчиков такой роскоши не было, ведь они могли погибнуть в любую из своих вылазок. Кто бы осудил ее за обычное человеческое желание? В отношениях находились лишь единицы, однако в сексуальном общении себя мало кто ограничивал. Прождать своего “принца” можно и до самой смерти. При таких обстоятельствах стоило снять розовые очки на этот счет и перестать себя корить за нелепое действие. Она не боится титанов, но боится осуждения Райнера, который и сам был готов сорвать с нее всю одежду? Смех да, и только.
Сняв форму, соседки прикидывали, в чем пойти на ужин. Брауз выбрала себе образ, состоящий из темно-зеленой юбки длиной до колен, белой шифоновой блузки и черных туфель на небольшом каблуке. Саша никого из парней не выделяла, но внимание со стороны ей все равно было приятно.
— Вот так и пойдешь?! — недоумевающе возразила Саша, попутно нанося румяна.
— Да, что-то не хочется сегодня наряжаться.
— Странно от тебя такое слышать, ты не приболела случаем? — забеспокоилась Брауз, зная, что брюнетка любила приодеться.
— Нет-нет, все хорошо, просто устала.
— Ах, да, ты же с Райнером еще занималась. Совсем вымоталась, наверное. Как успехи?
— Успехи…- замялась Элис, вспомнив совсем не невинный поцелуй, — Думаю, есть небольшие улучшения.
Девушки погасили свет и направились в столовую. Зайдя внутрь, соседки поняли, что припозднились, поскольку все давно отужинали и вовсю налегали на спиртное. Взяв свои уже остывшие порции, они направились к столу, где отдыхали ребята. Завидев Элис, сюда же пристроился ужратый в стельку Жан, оперативно подсев к девушке. Сквозь шум слышался слишком уж эмоциональный спор Эрена с Имир, тему которого разобрать не удалось, и невероятно ужасного исполнения песни Конни из-за стола, с которого вышел Кирштейн.