Губы искривлены в легкой ухмылке. Он видит, как я его разглядываю. И позволяет мне это делать. Сердечко мое бьется в груди от волнения, то и дело запинаясь.
А посмотрев в его глаза, застываю. Наши взгляды переплетаются, цепляются. Воздух становится тяжелее, более вязким. Нахожу в себе силы заговорить.
— Можно уснуть с тобой рядом? — не узнаю свой голос. — Так спокойнее. Я привыкла тебя ощущать рядом, пока эти дни спала.
В его глазах что-то мелькнуло. Я перестала дышать, ожидая его ответа.
— Можно, — кажется, слышу его голос со стороны, будто я не рядом с ним нахожусь. Но становится так легко. Я выдыхаю с облегчением. И сама прижимаюсь к нему и, положив ладони на его грудь, ощущаю мощь его сердца даже под тканью футболки. И этот его запах, что окутывает словно коконом, прикрываю глаза и проваливаюсь в сон.
Глава 12
Макар
Девчонка прижалась ко мне и мирно посапывает. Я у меня сон как рукой сняло. Вдыхаю запах ее волос и пытаюсь унять своего солдата, который на мелкую реагирует “по стойке смирно”.
Кто бы мог подумать, что с очередным заданием можно вот так влететь. Я искренне надеялся, что она от меня будет шарахаться. А выходит все наоборот. И это плохо. Очень, мать его, плохо. Потому что ее и пальцем тронуть нельзя, не то чтобы… Но я сам виноват.
Чтобы хоть немного остудить и мысли, и голову, отстраняюсь от девочки, укрыв ее одеялом. Поднимаюсь на ноги и иду в кухню.
Ставлю кипятиться чайник. Сам достаю телефон. Выуживаю симку из потайного кармана и вставляю в телефон. Включаю. Пока дисплей загорается и загружается, плескаю кипятка в чашку. Сажусь за стол. Только стоит телефону загрузиться, как он пиликает, оповещая о входящем сообщении.
“Старый ларь. 11.30”
Стираю сообщение, предварительно посмотрев на время отправки. Вчера вечером. Выключаю телефон и вынимаю симку, убирая в тот же карман.
Теперь есть о чем подумать. Мысли наперегонки штурмовали мою голову. Конец “сказке” или появились детали, о которых меня решили известить?
Допив чай, возвращаюсь в комнату, предварительно прихватив с собой дров. Подкинул в камин. Все же генератор не вечный и в ночь появилась возможность его отключать.
Устраиваюсь рядом с Ренатой. Та по-свойски закидывает на меня свою ножку и прижимается всем телом. Мне остается только стиснуть зубы и терпеть это “нападение”.
Проснувшись, прислушиваюсь. Она спит. Я успеваю выстроить план на день. Поездка за город. Прикидываю в уме, сколько это займет времени. И как ее здесь оставить одну?
Но тут же себя одергиваю. С чего бы мне переживать?
Заворочалась. Сердечко под моей ладонью забилось сильнее. Проснулась, значит. Но пока себя не выдает.
— Давно не спишь? — спросонья ее голос звучит с легкой хрипотцой.
Отчего-то прикрываю глаза и представляю совсем другую картинку.
— За пару минут до тебя.
— Я чувствую твой взгляд, — поворачивается в моих руках. — Спасибо, — звучит неожиданно.
— Тебе не кажется, что ты зачастила употреблять это слово? — усмехаюсь.
— А ты женат? — вдруг ни с того ни с сего, игнорируя мой вопрос, выдает мне в лоб.
Я не ожидал такого маневра. Смотрю на нее. В ее огромные темно-синие глаза. Черт, как у Кайсарова, такого редкостного гниды, могла родиться такая дочь? Она же на него ни на грамм не похожа… На мать? Да, что-то есть.
— А у тебя проблем не будет из-за того, что ты тут со мной возишься? — мое молчание девчонка восприняла по-своему и чуть отодвинулась. — Не ревнивая? Если узнает, что… — замолкает.
— Что именно она должна узнать? — решил подыграть. Не могу скрыть удовольствия от ее злости. Хоть она и пытается с этим чувством бороться.
— Неважно, — отмахивается и хочет встать, только я ей не даю.
Хватаю за руку и возвращаю на место.
— Договаривай, раз начала, — жду от нее ответа. Заодно и переговорить на ту самую щепетильную тему надо бы.
— Ты…мы, — заикается и отводит взгляд. Упрямо поджимает губы. А я помню их вкус. Уж очень они нежные.
— Я должен извиниться за то, что произошло, — говорю я и девчонка тут же возвращает свой взгляд на меня. — Этого не должно было случиться. Но исправить это невозможно, к сожалению. Но и ты повела себя глупо. Зачем надо было себя предлагать? Да и умолчала…
— Я хотела как лучше, — щеки пылают. Никогда не думал, что такое еще существует. Смущение, мать его!
— Я не тот, кто должен был бы быть твоим первым.
— Надо было тебя спросить? — тут же огрызается и отворачивается.
Палец в рот не клади, отмахнет по локоть.