— Гермиона, послушай. Я понимаю, что застал тебя врасплох своими признаниями. Знаю, что мы слишком разные. И прекрасно понимаю, что как бы много заклинаний и чар мы оба ни знали, нам никогда не уменьшить наш двадцатилетний разрыв в возрасте, — Блэк на мгновение запнулся, тяжело вздохнул: — Но мне наплевать на всё это. Я не боюсь ничего. Я хочу, чтобы ты была счастлива — со мной. Только позволь мне позаботиться о нас. Ты не пожалеешь. Даю слово. И внимание, — хитрая улыбка вдруг разыгралась на его лице, — не просто слово, а «благороднейшее слово Блэка»!
Сердце Сириуса тепло запело в груди, когда он наконец увидел несмело проступившую улыбку на лице Гермионы. Растроганная и пробуждённая сказанным, она дрожащими руками коснулась его обнажённой груди. Несмело провела ладонями по его коже, будто проверяла, был ли он настоящим, было ли всё это явью или только блаженным сном. Ведь она не могла поверить, что стояла сейчас с ним и могла чувствовать его сильное сердцебиение у себя под рукой.
Несколько сладких мгновений Гермиона любовно рассматривала Сириуса как художник драгоценное полотно: ровные и правильные черты лица, его ласково сверкающие серые глаза, его манящие губы… Она убрала спадающий чёрный локон с его лба, и он безошибочно почувствовал нужный момент. Словно уже по привычке, он осторожно перехватил заботливую руку девушки и положил себе на плечо. Она не успела и заметить, как в один миг он подтолкнул её выше к себе и, крепко обняв, пылко поцеловал.
— Прости, я наговорила так много лишнего, — шептала Гермиона сквозь их прерывистые поцелуи, стыдливо прикрыв глаза. — Я просто испугалась…
— Я знаю, — шептал в ответ Сириус исамозабвенно покрывал её лицо чередой поцелуев, каждый из них словно прикосновение шёлка к её коже.
— Я подумала, что хоть кто-то из нас должен держать себя в руках…
— Отлично, значит, я буду держать в руках тебя, а ты не отпускай меня! — Бродяга резко подхватил Гермиону и закружил на месте под звуки её перепуганных воплей вперемешку со смехом. Опустив её вскоре обратно на пол, он вдруг умоляюще протянул: — Только пожалуйста, прекрати наконец использовать слово «легкомысленные», говоря о нас. У меня на него аллергия! Я предпочитаю что-то вроде «красивые», «счастливые», — голос Сириуса плавно понижался, переходя в сладкий шёпот, — «влюблённые», «нежные», «страстные»…
Сириус шуршал губами по шее Гермионы, разгонял по её телу приятную дрожь. А она была так рада, что он придерживал её, иначе бы она уже точно растаяла от перевозбуждения и сползла бы вниз как снег с горы под весенним солнцем. Он умилённо наблюдал, как её щёчки стыдливо румянились, а глаза поблескивали в лучах танцующих огней свеч.
— Я так люблю, когда ты смущаешься. В такие моменты я чувствую себя победителем самого ценного приза, — словно опьянённый, говорил Блэк.
Сириус увлечённо погладил Гермиону по щёчке. С закрытыми глазами она прижалась к его ладони сильнее, как ласковая кошечка вкушая его тепло и приятный аромат, затем приняла его поцелуй на своих разомкнутых губах. Они нежились так несколько сладких мгновений, когда Гермиона вдруг почувствовала, как он медленно затоптал на месте, кружа её в плавном танце. Она прервала их поцелуй и удивлённо взглянула на Сириуса.
— Как на балу прошлым летом, помнишь? Ты выглядела так потрясающе и была так рада окончанию учёбы, что я весь вечер не мог отвести от тебя глаз, — мечтательно вспоминал он, вдруг засмеялся. — Я также боялся, что ты заметишь это. И то, как я пытался не упустить из виду каждого мальчишку, который осмелится пригласить тебя на танец. Даже втихаря сглазил одного, только бы опередить его первым и украсть тебя для себя. Какой болван…
Гермиона тихо засмеялась вслед за Сириусом. Видеть его смущённым — редкое зрелище. Услышать же от него такое необычное, милое откровение — бесценно.
Они продолжали нежно целоваться и кружить на месте под музыку своих сердец, пока Сириус не начал медленно вести их в танце к дивану. Наткнувшись на него, Гермиона вдруг резко остановилась, напряжённо замерев на месте. Блэк заметил её неожиданное волнение, слегка насторожился. Бросил быстрый взгляд на диван, на перепуганную Гермиону, снова на диван… Затем ласково улыбнулся, осознав происходящее, поцеловал её руки и сказал:
— Не бойся, я ничего с тобой не сделаю.
Гермиона растерянно уставилась на него, не зная куда ей деться со стыда, а после судорожно прижалась к его плечу, едва слышно прошептав:
— Я просто…
— Я не трону тебя, обещаю. — И вот снова Сириус освободил её от необходимости оправдываться. — Я не хочу торопить события, ты можешь довериться мне. Теперь всё время в нашем с тобой распоряжении, и мы можем делать с ним всё, что захотим… — промурлыкал он и, заботливо погладив девушку по голове, уточнил: — Как ты этого захочешь.
Теперь Гермиона даже не сомневалась в том, что могла довериться ему. Ведь за этот вечер Сириус уже не один раз успел доказать ей, что для него всё это не было простой игрой.