— Сириус, а почему нам пришлось лететь к этому месту? Разве мы не могли просто воспользоваться летучим порохом, например, или трансгрессировать, предварительно перебравшись через Ла-Манш?
Блэк вновь надел на лицо свою классическую очаровательную улыбку и спокойно ответил:
— Боюсь, это невозможно. Эта хижина не подключена к Каминной сети. И аппарировать сюда тоже не получится — на это место наложены чары запрета трансгрессии в радиусе пяти километров.
Гермиона застыла, глядя на Сириуса пустым взглядом. Она наконец осознала, что находилась одна в чужой стране, неизвестно где в лесу за пределами современной цивилизации с чрезвычайно талантливым и могущественным волшебником, который не раз убеждал её в своих неоднозначных тенденциях к непредсказуемости и совершению сумасшедших и опасных для жизни поступков. И она вдруг удивилась и даже ужаснулась самой себе, потому что никогда бы не подумала, что именно в такой ситуации могла чувствовать себя настолько хорошо и спокойно. Она по-настоящему упивалась той самой мыслью, которую Сириус так отчаянно пытался донести ей весь этот вечер и был прав: наконец-то им никто не мешал и они могли просто наслаждаться своим времяпровождением вместе. И теперь уже она улыбнулась Бродяге той самой загадочной или, скорее, безумной улыбкой, тепло радуя этим его душу.
— Никогда бы не подумала, что такому милому и умиротворённому месту может понадобиться столько таинственности.
Хорошо зная свою чокнутую семейку, Сириус, похоже, не видел в этом ничего необычного.
— Это была идея Альфарда. Так как его никогда особо не интересовала целостность и сохранность нашей «чистой крови», он любил водиться, по мнению моей матери, с «кем попало» и в итоге нажил себе несколько врагов в лице разного рода подонков и даже тех же родственников, как я всегда подозревал. Поэтому время от времени он нуждался в таком вот безопасном убежище, пока во время его отсутствия все его дела не устаканятся сами собой. Он сделал меня Хранителем хижины, поэтому, как понимаешь, без моего приглашения никто не может найти это место.
— Разве ты не можешь снять все эти чары сам?
— Я не хочу, — пожал плечами Блэк. — После побега из Азкабана эта хижина помогла мне пережить долгие месяцы незамеченным. А теперь у меня на неё совсем другие планы… — игриво подмигнул он Гермионе, и у неё не осталось никаких сомнений насчёт того, что Бродяга уже успел придумать для них много чего интересного.
Довольный собой, Сириус встал из-за стола и отправил палочкой всю посуду на мойку. Затем проделал какой-то забавный мини-ритуал, который тотчас заинтриговал Гермиону. Он достал что-то из буфета, вложил себе в рот, разжевав несколько раз, и вдруг довольно улыбнулся сам себе с таким блаженным видом, что девушку просто распирало от любопытства. И Блэк заметил это.
Он схватил из буфета загадочное «то», что не давало Гермионе покоя, и вразвалку подошёл к ней с протянутой рукой. Ловко притянул её за талию и протянул к её рту, осторожно протолкнув туда пальцем, зелёное, мягкое драже размером с горошинку.
— Разжуй немного, так будет ещё лучше, — наставлял он, и Гермиона увидела, как глаза его вновь маниакально загорелись при созерцании её губ.
Она послушно последовала его инструкции и, подтолкнув мягкий шарик языком между зубов, раздавила его несколько раз. Вмиг шарик разорвался у неё во рту, заставив её слегка подпрыгнуть от испуга, и взрывной волной быстро разнёс по языку и прямо в её голову щекочущий холодок, насыщенно свежий и едва уловимо сладкий как летний, утренний воздух. Кроме приятной прохлады и свежести во рту она также почувствовала, будто на несколько секунд потеряла связь с реальностью, и всё вокруг, как и все ощущения в её теле, казались ей такими же яркими и насыщенными, как в красочном хорошем сне. И именно в этот удивительно волнующий момент эйфории она почувствовала как, прижав её сильнее и схватив за лицо, Сириус порывисто запечатал её холодные губы своими. Он несколько блаженных мгновений чувственно посасывал то её верхнюю, то нижнюю губу, а в следующий миг осторожно проскользнул сквозь них и переплёлся своим таким же свежим, но горячим языком с её холодным язычком идеально дополняющей друг друга парой в медленном любовном танце.
Сириус бережно поглаживал Гермиону по спине и талии, медленно разгоняя по её телу расслабляющие потоки возбуждения на ряду с прохладной, теперь уже почти щипающей свежестью взрывного шарика. Похоже, самообладание девушки посчитало, что она находилась в достаточно надёжных руках, чтобы оно могло позволить себе длительный перерыв, и отпустило её в свободный полёт. Её губы и язык словно без её участия сливались с Сириусом, а тело таяло в его сладком, властном заключении и ныло как жаждущий ласки инструмент в руках виртуоза.
Когда Гермиона начала ощущать, что странная прохлада от взрывного шарика постепенно убывала, пока и вовсе не рассеялась, их губы неохотно разомкнулись. Она поражённо прошептала: