====== Глава 39. Откровения Карабаса-Барабаса ======
Лицо Искры начало бледнеть, вокруг глаз появились синие ободки, глаза сделались несчастными. Карабас-Барабас внимательно следил за её выражением лица. ” – Надо же, какая красивая кукла! – подумал он. – И даже не потому, что она удачно отшлифовала себе нос. Даже бледная, с синяками вокруг глаз она лучше, чем была смазливая Мальвина! Точно, она принесёт мне много пользы!”
– Тогда почему вы решили шить мне платье рубинового цвета, а не белого, как у всех танцовщиц? – пробормотала она. Карабас-Барабас опять громко расхохотался: – А ты догадлива! Конечно, я пошутил, я пока не трону эту танцовщицу. Всё будет зависеть от тебя, куколка. – От меня? – От твоей беспрекословной покорности мне. – Разве я не выполняю всё, что вы мне прикажете? – А может, я хочу большего. Запомни: я не буду больше наказывать тебя за непослушание. За всё будут расплачиваться твои друзья. За малейшую твою провинность. Вскоре в дом Карабаса пожаловал другой гость: парикмахер. Карабас приказал ему поработать над причёской Искры и превратить её волосы из пакли цвета соломы в вечные кудряшки, которые были бы уложены по-светски. Искра терпеливо сносила то, что парикмахер творил с её головой. Пугала только непонятность: зачем это было нужно Карабасу? Что он затевал? А через несколько часов вновь вернулся портной с выполненным заказом. Это было платье для Искры – из шёлка, рубиново-красного цвета. Оно было великолепно: элегантное, с пышным длинным подолом, с рукавами-фонарями, поясом, многочисленными рюшами. Не хуже того розового платья, что когда-то носила Роза. Теперь одеянием Розы стала серая роба из холстины. Впрочем, в такие робы одевались все куклы, наряды выдавались им только на сцену. Разве что Искра носила только своё платьице из лоскутков – и дома, и на сцене. К платью прилагались такого же цвета панталоны с красным кружевом и сафьяновые туфельки с бантиками. Искра поневоле пришла в восхищение от этой одежды. Карабас приказал ей одеть это на себя и она охотно подчинилась. Ей было любопытно, как она выглядела в этих чудесных обновах, но хозяин не спешил предоставить ей возможность посмотреть на себя в зеркало, а попросить об этом Искра не решалась.
- Да, эти наряды тебе к лицу! – проговорил Карабас, вновь поставив её на поверхность круглого стола. – Мне приятно владеть такой собственностью! – он плюхнулся в кресло, стоявшее рядом со столом. – Надо сказать, ты хорошо потрудилась над собой. Подумать только: попросить крысу отгрызть лишние пальцы, самой себе отшлифовать пилкой для ногтей нос, а ведь это, должно быть, было весьма болезненно, наверно и тогда, когда ты отбила себе ногу, было невыносимо больно... Столько боли, а результаты пожинаю я: у меня во владении такая прекрасная кукла! – он засмеялся, обнажив квадратные зубы.
– Вы хотите, чтобы я выступала в этом платье? Пела и играла на лютне? – Может быть... Но не на сцене. – Не на сцене? Но ведь кукла должна выступать, быть артисткой. – Кукла ещё может быть игрушкой. – Игрушкой?.. – Да. Я решил, что, кроме кукол-артистов, которые добывают для меня деньги, выступая на сцене, мне нужна моя личная игрушка. – Вы хотите играться мной? Но ведь я живая. Живое не может быть игрушкой! – Ещё как может. У тех, кто владеет властью, игрушки только живые. – Но синьор... Карабас спешно закрыл ей пальцем рот: – Тссс, не перечь мне! Ты забыла условие?
Искра покорно замолчала, опустив глаза. Карабас сгрёб её огромными ручищами и усадил на колено. Отвращение прошло по всему телу куклы, но она не посмела попытаться вырваться, соскочить с его колена.