Бартлер умолк. Он выгибал шею, будто ошейник еще сдавливал горло. Думаю, так и было. Он останется с ним навсегда. И никакая кровь не смоет того, что было.
— Чего они потребовали взамен? — спросила я.
Наши глаза встретились. Взгляд оборотня был пронзительным и тяжелым. В нем было больше от зверя, чем от человека.
— Папочка привык платить по счетам. Он оставил меня здесь, под надежной охраной, а сам отправился на поиски платы за свою жизнь. Его не было долго, очень долго, а когда он вернулся, то привез с собой вас — двоих мальчишек и девчонку. Но больше всего его интересовала именно ты. Он гордился тем, что смог сотворить с тобой в угоду спасителям, и какую власть это принесет ему, пока он сможет называть тебя дочерью. Он грезил, как вы, трое, возглавите армию наемников и подчините его власти Бьёрсгард. — Бартлер посмотрел мне в глаза. Я видела в них правду, которой не хотелось слышать. От этого внутри меня все заледенело. — Вся твоя жизнь была ложью. Крестный никогда не был твоим отцом. Тебя заставили в это верить, потому что так было нужно. ИМ нужно.
— А ты, по всей видимости, ждешь, что я поверю тебе. Не обольщайся, Барт. Одной сказки взамен другой явно недостаточно.
— Мне нет в этом нужды. Теперь я свободен, и это единственное, что имеет значение. И еще та маленькая девочка, которая не погнушалась лечить мои раны, когда все убегали в ужасе. Она достойна правды и свободы.
— Одно не ведет к другому, скорее, наоборот, — проворчала я. — Коль уж Папочка мне не отец, пусть так. Но это не изменит того, кто есть я.
— Это трудно принять, я понимаю. Ты цепляешься за прошлое, но и будущему ты не хозяйка. Все, что было с тобой, фундамент, заложенный Крестным. И скоро явятся ОНИ, чтобы возвести стены. Вспомни, ты уже встречалась с одним из НИХ. И осталась жива только потому, что нужна ИМ.
Я покачала головой.
— Ты все говоришь-говоришь, но правды за твоими словами я так и не услышала. Ты знаешь, кто они, или мне бояться любого, кто прячет лицо в капюшоне?
— Ты напрасно иронизируешь. Я искал ИХ много лет, но мне не удалось продвинуться ни на шаг. И все из-за ошейника, который закрывал сознание Папочки. Он умирал у меня на руках и смотрел мне в глаза. Жалкий, немощный старик, чьи внутренности превратились в кашу. Смерть разрушила преграды между нами, но меня постигло горькое разочарование. В его угасающем сознании воспоминания жизни превратились в разрозненные обрывки. Но я понял, Крестный знал о НИХ едва ли больше моего.
— Хочешь сказать, ты ждал, пока отец… пока Папочка отбросит коньки, чтобы отыскать тех, кто приковал тебя к нему?
Оборотень тяжело поднялся. Его губы расползлись, обнажая белоснежные клыки.
— Год за годом я приучал хозяина к мысли, что он может доверять мне. Я зарабатывал себе свободу и статус его… советника. Чем больше он мне доверял, тем больше власти оказывалось в моих руках. Меня боялись так же сильно, как и его, потому что знали о моей неприкосновенности. Знали, что Папочка сделает с теми, кто посмеет рыпнуться в мою сторону. Он до последнего верил, что раб не сможет поднять на него руку. Что мои мысли подчинены ошейнику. А я искал. Искал тех, кто сделал это со мной. Благо теперь у меня хватало собственных…. рабов. — Барт хрипло рассмеялся. — Деньги и защита действуют куда лучше ошейников. Мои шпионы были повсюду, рыскали по Убежищу день и ночь. В этом мире найдется мало мест, где бы ни побывали мои люди. Но они не нашли ничего стоящего. Только жалкие крохи слухов.
— И не удивительно, — скептически фыркнула я. — Трудно найти то, чего нет.
— Когда-то я тоже так думал. Даже был близок к тому, чтобы принять свою участь. Я был в отчаянии, когда ко мне пришел Антрацитовый Паук. Он знал.
— Впервые слышу это имя.
— Он был третьим из вас, самым непокорным. Его дар был настолько силен, что перебивал чары Димитра. Крестный опасался, что однажды он выйдет из-под контроля окончательно и натворит бед. Так и случилось. Во время очередного ритуала Преданности, он прикончил некроманта и сбежал. Позже он вернулся за тобой, но было уже поздно. Димитру уже удалось привязать тебя к Папочке сильнее, чем твой брат себе представлял. Ты, не раздумывая, встала на защиту Крестного и напала первой.
— И он сбежал, испугавшись мелкой девчонки.
— Тебе было пятнадцать. И хотя твое обучение еще не завершилось, ты уже многое умела. Антрацитовый Паук был хотя и ненамного старше, но гораздо сильнее. А ты так отчаянно сражалась, что вынудила его биться за жизнь. Он мог убить тебя.
— Благородно, ничего не скажешь.
— Когда-то вы были, как брат и сестра. Он не забыл об этом.