Бёнкван слегка рассмеялся и наклонил голову набок, продолжая наблюдать за реакцией Сэюна.
- А сейчас что думаешь?
- Знаешь, примерно то же самое.
Они неловко отвернулись друг от друга, думая каждый о своем, но, в целом, примерно в одном направлении. Атмосфера начинала потихоньку меняться с дружественной на какую-то совершенно новую, но пока еще не слишком понятную обеим сторонам.
- Теперь я. Что ты почувствовал, когда потерял связь со мной тогда, на входе в третий этаж? Правда или действие?
- Правда. Я был настолько взволнован, насколько не был никогда в своей жизни. И нет, даже не смей мне заявлять, что это не звучит как правда, потому что это самая что ни на есть чистая, настоящая, рафинированная правда.
- Я тебе верю, - ответил тот, смягчая свой голос, чтобы показать, что на этот раз не видит в его словах никакой лжи.
- Тогда давай завершать нашу маленькую игру последним вопросом. Как давно ты понял, что влюбился в меня? Правда или действие?
Сэюн был абсолютно уверен, что в этот момент руки Бёнквана были при нем, и он никак его не касался, но, почему-то, от этого вопроса его пробило настолько же сильно, насколько и от того последнего прикосновения. Вся его сущность буквально закричала о том, что это надо заканчивать, что нельзя говорить ему правду.
- Я не… - попытался начать свою оправдательную речь Сэюн, но был грубо прерван Бёнкваном, который с легкостью приподнялся и затем сел на него сверху.
- Ты очень даже «да», даже не пытайся оправдываться. Так когда?
Он начал выводить воображаемые круги по его футболке невесомыми прикосновениями и рассеяно наблюдал за своими же собственными руками.
Сэюн весь сжался будто бы на пару размеров, он вцепился двумя руками в простынь, боясь не то, что провалиться под землю от стыда, а вообще улететь в другую реальность без всяких телепортов.
- А-а-а… можно я выберу действие?
- Можно, - он наклонился довольно близко к его лицу, так, что Сэюн мог ощущать его дыхание на своей щеке, и уперся руками ему в грудь, - тогда поцелуй меня.
Сэюн мысленно простонал и подумал о том, что слишком уж Бёнкван интересно развлекается, когда ему становится скучно. И это была, возможно, последняя его здравая мысль на сегодня. Он слегка развернул голову, чтобы дотянуться до губ Бёнквана, и коснулся их своими так аккуратно, так осторожно, слово целовал нечто очень хрупкое и дорогое.
Однако же сам Бёнкван был кардинально противоположного мнения насчет собственной хрупкости и дороговизны. Он буквально вдавил Сэюна в подушку, наклонился к нему настолько близко, насколько это было возможно в его материальном состоянии, и протолкнул свой язык в его рот. Это было грубо, властно, и Сэюну не очень нравилось то, в каком направлении это все шло, пока Бёнкван не начал его на самом деле целовать.
Медленно и тягуче, будто облизывая ложку со медом, тот провел своим языком по его небу и верхним зубам, а затем отстранился, чтобы прикусить его нижнюю губу, вызвав легкую волну боли, которая должна была немного привести Сэюна в чувства.