========== Часть 1 ==========
Макс.
Я стоял в аэропорту и смотрел на табло, выискивая свой рейс, чтобы убедиться, что не прозевал самолёт. Хотя нет, не так. В душе я надеялся, что уже опоздал на него, и моё возвращение отложится хотя бы до следующего рейса. Но посадка начнётся только через час. Вернулся в кафе и снова заказал капучино. Интересно, сколько я его уже сегодня выпил, пока торчал тут три часа кряду?
По какой причине я припёрся так рано, зная, во сколько мой самолёт? Ну, тут всё просто. Хозяин, у которого снимал квартиру, потребовал, чтобы я освободил её и отдал ключи до обеда, потому что после он куда-то уезжает. Как будто я не мог бросить их в почтовый ящик перед уходом. Пойти мне больше было некуда, так что, пошатавшись по городу, я приехал в аэропорт.
В свои двадцать один я окончил универ и даже успел за полгода разработать часть компьютерной игры. Но наш директор погиб в автокатастрофе, а новый пришёл со своим штатом, и всех нас, мягко говоря, выставили вон. Новую работу быстро найти не удалось, вот и сижу теперь в аэропорту, жду, когда объявят посадку, чтобы вернуться домой, куда возвращаться совсем не хочется… Нет, вы не думайте, дома всё отлично, да и с родителями я в хороших отношениях. Просто всё дело в НИХ.
Отношения с братьями у нас уже с детства были более, чем просто братскими. Но все вокруг говорили: это якобы из-за того, что мы тройняшки и у нас особая связь. Что мы нуждаемся в близости друг друга больше, чем обычные братья. Да и родители придерживались такого же мнения и радовались, что мы так дружны и неразлучны.
Но чем старше мы становились, тем сильнее я осознавал, что любовь к Лексу и Дэну далеко не братская. Сначала я старался не обращать на это внимания, думал: вдруг родители правы о нашей связи? Но когда постепенно я стал улавливать аромат Лекса, от которого начинала кружиться голова, а от его голоса волоски на теле вставали дыбом, я наконец осознал то, что это ни хрена не долбанная связь. Я просто влюбился в собственного брата.
Но вот что было странным: говорят, беты не способны воспринимать запах альф и омег, но я чувствовал Лекса. Я улавливал его одуряющий, сладкий аромат орхидеи ещё до того, как он входил в дом. А он ведь даже ещё не потёк. Запах Дэна я тоже чувствовал, и, находясь рядом с ним, я, казалось, ощущал не только аромат, но и привкус горького шоколада на языке. Я понимал, что это противоестественно — влюбиться в собственных братьев, но сопротивляться подобному было невозможно.
Однако всему есть предел. Когда влечение к Лексу дошло до того, что, будучи с ним рядом, я готов был завалить его и оттрахать, решил, что пора с этим кончать. Я начал сторониться Александра, задерживался дольше в школе, всё чаще уходил с друзьями, а, придя домой, закрывался в своей комнате. И как только окончил школу, поступил в универ как можно дальше от нашего городка.
Пока учился, пробовал встречаться с другими парами. Надеялся таким образом забыть братьев. И пока мы просто встречались, всё было нормально, но стоило нам дойти до постели, и после первого — максимум второго — секса я сливался. Потому что они не были похожи на Дэна с Лексом.
За эти четыре года я видел братьев всего несколько раз, когда приезжал домой на праздники, но так же старался держаться от них подальше. И вот сейчас, сидя в кафе аэропорта, я думал лишь об одном: какой будет моя реакция на повзрослевших братьев, когда я вернусь домой?
Сделав последний глоток, допивая, наверное, сотый по счёту капучино, услышал, как объявляют о начале посадки на мой рейс.
Уже сидя в самолёте и наблюдая за тем, как мы набираем высоту, начал нервничать. Нет, летать я не боюсь. Я боюсь другого — сорваться и наделать глупостей. Чтобы отвлечься от этих навязчивых мыслей, достал и вставил в уши наушники, включил плейлист со своей любимой группой и, прикрыв глаза, мысленно вернулся в наше счастливое детство.
***
Дэн.
Комната дешёвенького отеля пропахла ароматом течного омеги, которого я трахал уже полчаса кряду, но ни на каплю не приблизился к оргазму. Стоны Вальки, однокурсника, с которым я согласился провести течку, и его беспрерывное извивание подо мной стало раздражать с каждой минутой всё больше и больше Невыносимо приторный аромат клубничного сиропа с ванилью вызывал тошноту, и я старался дышать только ртом.
Я толкнулся со всей силы, проникая как можно глубже, и, услышав протяжный стон омеги, ощутил, как он, кончая уже в который раз, сжимается изнутри, сдавливая до боли мой член. Закусил губу и продолжил бешено вбиваться в Вальку, но ничего не помогало: ни его оргазм, ни мой темп. С таким успехом я сегодня вообще не кончу.
Замедлился и начал плавно двигаться в нём. Закрыл глаза и провёл по спине омеги рукой. Тяжёлое дыхание постепенно выровнялось, и я, сделав глубокий вдох, почувствовал, как по комнате поплыл одуряющий запах орхидеи, а передо мной всплыл образ Лекса. Представил, что сейчас я трахаю своего брата, и начал снова ускоряться. Омега простонал подо мной, и я отчётливо услышал стоны Лекса. Ещё пара толчков и, наконец-то, со сдавленным стоном я излился в презерватив. Подождал, пока отступит темнота перед глазами, выскользнул из омеги, стянул резинку и, завязав, выкинул в мусорное ведро.
Валька задрал зад повыше, виляя им и требуя продолжения. От увиденного мне стало противно. Плюнул на всё, быстро привёл себя в порядок, оделся и выскочил за дверь. Я понимал, что это жестоко — оставлять течного омегу одного, но оставаться дальше с ним становилось невыносимо.
Подошёл к ресепшену и на всякий случай предупредил о Вальке. Мало ли что он может выкинуть в таком состоянии. Наконец-то вышел на улицу и вдохнул полной грудью свежий воздух. Направился в сторону метро, но затем резко свернул на небольшую улочку справа. Надо пройтись пешком и проветрить мозги.
Сегодня прилетает Максим — ещё одна моя головная боль. Пока он был там, далеко, в своём университете, я ещё как-то мог не думать о нём постоянно. Но сейчас, когда он всё время будет рядом, я не уверен, смогу ли себя контролировать. Я и так еле сдерживался, чтобы не завалить Лекса, а если они оба будут рядом, боюсь, у меня совсем сорвёт крышу.
Нет, конечно же, я не хотел поиметь Макса, но желание прикоснуться к нему, вдохнуть запах его тела, ворваться языком в рот и вылизывать, изучая, уже на протяжении многих лет не покидало меня. Хотел разделить с ним ложе, вместе трахнуть Лекса и слушать, как тот будет выстанывать наши имена. Хотел, но не мог… Не мог перешагнуть через эти правила, навязанные обществом. Потому что тоже понимал — это неправильно; неправильно любить своих братьев, но не мог этому сопротивляться, потому что против природы не попрешь, а она, какого-то хрена, сделала нас истинными.
***
Лекс.
Я медленно брёл по широкой улице утреннего города, пиная носком ботинка слипшиеся после дождя листья. Мне нравилось это успокаивающее шуршание опавшей листвы под ногами, но сегодня я слышал только мокрое хлюпанье. Пнул очередную кучку и наступил в довольно глубокую лужу, прикрытую жёлто-оранжевой листвой, образовавшуюся в углублении раздолбанной пешеходной дорожки. Ощутил, как от влаги, проникшей в ботинок, тут же намок носок. Твою ж папу, теперь слышится хлюпанье не только под ногами, но и в ботинке. А я ведь шёл на приём к врачу. И что он подумает, увидев, что один носок полностью намок?
Нога начинала замерзать, и я прибавил шагу. Взглянул на часы — приду немного раньше, но не страшно, лишь бы побыстрей оказаться в тепле.
Подойдя к двери, не задумываясь дёрнул за ручку и потянул на себя. Зашёл внутрь и сообщил в регистратуре, что я по записи. Тут меня хорошо знают, ведь я — частый пациент этого заведения. Приятного вида омега, отметив, попросил занять свободное место. Подойдя к кабинету, я сел на свободный стул у стены. «Доктор Е. Крупцов» — написано на табличке, прибитой к двери. Самый лучший омежий врач нашего небольшого городка.
К нему я попал давно и с тех пор стал постоянным «клиентом». Почему я хожу сюда так часто? Потому что я — недоомега, который в свои двадцать один так ни разу и не потёк.