Однако Шошанна была непреклонна: уступать такому, как Цоллер, хоть в чём-нибудь она не желала. В отличие от Дитера Хельштрома, умевшего брать всё, что привлекло его внимание, рядовой не отличался ни уверенностью, ни хитростью, ни твёрдостью. В глубине души он был настоящим трусом. И только случай возвёл его на пьедестал, сделав знаменитостью среди нацистов.
— Какой вы догадливый, — голос Шошанны прозвучал куда саркастичнее и язвительнее, чем она хотела, однако Фредерик, казалось, этого не заметил.
«Либо ты слишком туп, либо действительно влюблён…» — мысленно произнесла Шошанна, смерив фигуру рядового равнодушным взглядом.
— Ну что ж, до встречи, Эммануэль… — неловко помявшись на месте, произнёс Цоллер, удивляясь тому, насколько робким и зажатым он становился в присутствии этой девушки.
— До встречи, — ответила Шошанна, растянув губы в слабой улыбке, — вынужденном проявлении вежливости.
Когда же Фредерик Цоллер наконец покинул кинотеатр, Шошанна облегчённо выдохнула, потерев ладонью лоб. Ей необходимо было готовиться… Оставалось совсем немного — несколько штрихов, и уже завтра её долгожданная месть обретёт вес и форму, перестав быть лишь бесплотной фантазией воспалённого разума.
Шошанна Дрейфус с трепетом и одновременно страхом ждала завтрашнего вечера. Однако ни сомнений, ни мыслей о побеге у неё не возникло — она точно знала, что сделает это и даже глазом не моргнёт. Она не будет милостива, жалостлива и снисходительна к этим зверям. Они сполна вкусят плоды заслуженного возмездия, ответив за все свои грехи.
До самого вечера Шошанна не позволяла себе думать об отдыхе. Марсель, ходивший за ней по пятам и выполнявший все поручения, несколько раз интересовался у неё, не хочет ли она немного отдохнуть или хотя бы перекусить, на что всегда получал один и тот же ответ: «Отдохну, когда закончу».
— С такими темпами отдохнём мы только на том свете… — недовольно пробубнил Марсель, бросив на Дрейфус через плечо многозначительный взгляд.
— Загробного мира не существует, — безапелляционно и твёрдо ответила Шошанна, нахмурив брови и чуть ли не до хруста стиснув челюсть.
— Ты не веришь в любовь, не веришь в искреннюю дружбу, не веришь в счастье, не веришь в загробный мир… — полностью развернувшись к девушке, начал Марсель, смерив её внимательным взглядом. — А во что ты тогда вообще веришь? — поинтересовался он, красноречиво изогнув бровь.
— Я верю, что человек сам творит свою судьбу. Я верю, что расплата за преступления неизбежна. Я верю в кровавую руку мести, — холодно произнесла Шошанна, устремив бесцветный взгляд в пустоту.
Марсель ничего не ответил на её слова — лишь натянуто усмехнулся, опустив нечитаемый взгляд на пол. Перед ним стояла девятнадцатилетняя девушка, но он видел лишь суровую и опасную воительницу, готовую умереть ради мести обидчикам. Шошанна Дрейфус слишком рано повзрослела, слишком рано узнала истинное обличие жизни. Она не должна была стать такой… Марсель был уверен: не будь войны, не вторгнись к ним фашисты, Шошанну ждала бы совершенно иная жизнь — светлая, прекрасная и размеренная.
Она вышла бы замуж, поселилась бы вместе с супругом в небольшом домике с садом, неподалёку от ручья. Спустя пару-тройку лет в их семье родился бы первый малыш, которого Шошанна полюбила бы всем сердцем… А умерла бы она в глубокой старости, окружённая любящей семьёй.
Однако этому было не суждено свершиться: счастливое и светлое будущее Шошанны Дрейфус перечеркнула война, полностью изменив саму девушку. Не было больше доброй и милой девочки — любящей сестры и послушной дочери. На их место пришла Шошанна Дрейфус — твёрдая, решительная, гордая и сильная девушка, готовая положить жизнь на кровавый алтарь мести.
— Надеюсь, ты не передумал… — вывел Марселя из раздумий бесцветный голос Шошанны.
Обернувшись к девушке, Марсель поймал на себе её сосредоточенный и цепкий взгляд. Он хорошо знал этот взгляд… Порой ему казалось, что иначе смотреть Шошанна просто не умеет, только так — строго, пронзительно, твёрдо.
— Никогда и ни за что, — не поколебавшись ни секунды, коротко ответил Марсель, вызвав на лице Дрейфус скупую улыбку.