— Мне надо удалиться, майор, — дела ждут меня, — деловым тоном произнесла Шошанна, стряхивая с рукава невидимую пыль.
— Не смею задерживать, мадемуазель Мимьё, — вновь вернувшись к свойственному ему насмешливому и лицемерному тону, произнёс Хельштром, однако во взгляде его вспыхнул недобрый огонёк.
Проигнорировав взгляд немца и не сказав ни слова, Шошанна неспешным шагом направилась в сторону ступеней, чувствуя на себе внимательный взгляд Хельштрома.
Вскоре все собравшиеся стали рассаживаться по своим местам. В вестибюле было пусто и удивительно тихо, хотя только недавно его оглашали десятки голосов, смех, чоканье бокалов и стук каблуков. Всё смолкло, оставив место лишь странной и какой-то неестественной тишине.
Всё складывалось так, как и должно было. Даже Адольф Гитлер не побоялся пожаловать на премьеру, и это не могло не радовать Шошанну. Вся нацистская гниль собралась в одном месте, и никто из «многоуважаемых» гостей, казалось, даже предположить не мог, что хотя бы одна живая душа решится на поджог кинотеатра.
Отправив Марселя дожидаться сигнала, Шошанна расположилась в своей небольшой каморке. Фильм тянулся невыносимо медленно, и девушка то и дело принималась нетерпеливо постукивать пальцами по колену, отбивая смутно знакомый ритм. Грудь её глубоко вздымалась, а горло что-то неприятно сдавливало изнутри, вызывая тошноту. Однако душевно Шошанна чувствовала себя как нельзя более уверенно и решительно.
Краем уха девушка слышала некоторые отрывки из фильма: слова, крики, взрывы, выстрелы. Но в целом она была равнодушна к показываемой картине. Более того, сейчас, в этот самый момент, Шошанна не могла думать ни о чём другом, кроме как о приближающейся кульминации, которая должна была поставить жирную точку в прекрасно проработанной картине.
Ожидание несколько напрягало Шошанну, но не выводило её из равновесия. Она стояла рядом с проектором, обняв себя за плечи и вперив нечитаемый взгляд в пустоту. Курить хотелось невыносимо, но Шошанна терпела, про себя отсчитывая оставшееся время… В проекторе прокручивалась последняя бобина, и девушка с некоторым нетерпением ожидала, когда фильм подойдёт к своей развязке. Однако неожиданный стук в дверь вынудил Шошанну вздрогнуть, рефлекторно обернувшись в сторону шума.
— Кто там? — нахмурившись, спросила Шошанна, стараясь держать себя в руках и не предаваться панике.
— Фредерик, — коротко ответил голос за дверью, и Шошанна тихо выругалась, про себя проклиная настырного рядового.
Сделав глубокий вдох, Шошанна подошла к двери и, поколебавшись лишь секунду, открыла её, встретившись взглядами с рядовым Цоллером.
— Это Вы хозяйка кинотеатра? — состроив недовольную мину, спросил Цоллер, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. — Верните деньги: актёр в этом фильме — бездарь, — театрально всплеснув руками, произнёс рядовой и улыбнулся, желая подобным образом, как показалось Шошанне, развеселить её.
Однако Шошанне было не до смеха.
— Что вы здесь делаете? — с плохо скрываемым раздражением в голосе спросила Шошанна, смотря на Фредерика исподлобья, — недовольно и строго.
— Я пришёл к Вам, — несколько растерявшись, ответил Цоллер, пожав плечами, подобно ребёнку.
— Вы видите, что я занята? — бегло обернувшись в сторону проектора, поинтересовалась Шошанна, уповая на то, что Цоллер поймёт её явные намёки и уберётся прочь.
— Да. Позвольте Вам помочь? — не придав значения тону девушки, простодушно ответил рядовой, вызвав у неё раздражённый вздох.