— Притворстве? — резко говорит он.
Я пожимаю плечами, понимая, что снова нажимаю на его кнопки. — Когда ты носишь корону, ты носишь маску.
Его глаза снова сузились, мягкость исчезла. — Ты не знаешь меня достаточно, чтобы делать такие предположения.
— Это не моя вина, — говорю я ему. — Мы могли бы узнать друг друга получше. Я говорила тебе об этом снова и снова.
— Ты забываешь о своей роли, о своём месте. Оно очень характерно. — Я не могу удержаться, чтобы не покачать головой. Разговор с ним заставляет меня чувствовать себя такой чертовски маленькой.
— Почему ты так меня ненавидишь? — шепчу я.
— Что? — говорит он, ошеломлённый, как будто это действительно шокирует его. — Я не ненавижу тебя.
— Тогда почему ты так чертовски груб со мной?
Его брови поднимаются, рот слегка опускается. — Я не… Я не хочу быть таким. Наверное, ты меня просто расстраиваешь.
— Расстраиваю? Почему?
Он смотрит на меня некоторое время, и хотя я вижу так много в его глазах, я не могу ничего из этого прочесть. — Я не знаю, — тихо говорит он.
— Наверное, потому что ты не привык общаться с нормальными людьми. Только высший класс, аристократы, те, в ком течёт голубая кровь. Королевские особы. Я — полная противоположность всему этому. И всегда была такой.
Я смотрю, как он сглатывает, его глаза по-прежнему прикованы к моим. Если бы я только могла читать их, если бы я только могла понять, о чём он думает.
Но зачем мне это? Это было бы просто что-то жестокое.
— Возможно, — говорит он после паузы.
Напряжение, кажется, заполняет воздух между нами, а затем наступает ощутимая тишина.
Я прочищаю горло и делаю большой вдох, расправляя плечи, желая, чтобы всё снова было правильно. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что я сделала с девочками всё, что могла, и это лучшее, что я могла сделать. После того, как Клара растаяла, мы ушли. Я видела, как люди фотографировали, и я знаю, что должна была вести себя более пристойно, чем вела, но это то, что есть. Я могу… Я могу работать над тем, чтобы вести себя прилично. Ты просто должен дать мне время. Чёрт, дай мне шанс. Я не уверена, что ты ещё это сделал.
Он на мгновение пошевелил челюстью, потом кивнул. Интересно, имеет ли этот ублюдок хоть какое-то представление о том, насколько он красив? Возможно.
— Хорошо.
— Так мы в порядке? — спрашиваю я, протягивая ему руку для пожатия.
И под "в порядке" я имею в виду, не уволена?
Он смотрит на неё, и, клянусь, я вижу, как на секунду мелькнула улыбка. Это похоже на попытку сфотографировать молнию. — Да, мы в порядке, — говорит он, беря меня за руку. Но он не пожимает её. Он просто долго сжимает её — так, что та же молния пробегает по моим венам, поджигая сердце.
Затем он отпускает мою руку и поворачивается к двери.
— Аксель? — зову я его вслед, думая, что могу получить взбучку за то, что не обращаюсь к нему как к королю.
Он останавливается и с любопытством смотрит на меня.
— О девочках, — осторожно говорю я. — Причина, по которой у Клары были проблемы. Это потому, что в последний раз, когда они были в Тиволи, вы были там всей семьёй. Было неловко, когда нас было только трое, с аттракционами и всем остальным. В любом случае… Я знаю, что это моя привычка — расстраивать тебя и всё такое, но если я могу сделать предложение? — Он смотрит на меня, ожидая продолжения. — Я думаю, они хотят снова почувствовать себя семьёй. Может быть, мы могли бы поехать куда-нибудь вчетвером. И Майя тоже, если хочешь. И прежде чем ты что-то скажешь, я знаю, что я не Хелена, я няня. Я очень хорошо это знаю. Я просто думаю, что это будет полезно для них.
Кажется, он это обдумывает. — Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.